И да, он вампир. Это создавало проблемы. Но это не меняло того, каким замечательным он был — и того, что я хотела его сильнее, чем кого-либо когда-либо в своей жизни.
— Мне всё равно, — сказала я твёрдо. Я аккуратно взяла его руку и переплела наши пальцы.
— Тебе не должно быть всё равно, — прошептал он. Но руку не отпустил. Он держал меня так близко, что наверняка чувствовал, как моё сердце бешено бьётся под рёбрами. — Ты не хочешь той полужизни, которой живу я, Кэсси. Ты не можешь хотеть быть тем, кто я есть. Чтобы быть вместе по-настоящему — тебе пришлось бы пройти через изменения, о которых ты даже не догадываешься…
Я подняла наши сцепленные руки и прижала губы к его холодному гладкому запястью, задержавшись там. Его губы приоткрылись, и они были такими мягкими — такими же, как в тот момент, когда целовали меня в отчаянии. Я хотела ощутить их вкус снова.
— Я ещё не думала так далеко вперёд, — призналась я. — Всё, что я знаю сейчас, — это то, что хочу быть к тебе как можно ближе. Может быть, однажды я задумаюсь о будущем и о том, что оно потребует от меня. Но не сейчас. Мы даже официально не были на свидании.
Поддавшись искушению, я приложила лёгкий поцелуй к его ключице, наслаждаясь мраморной прохладой его кожи.
— Кэсси, — пробормотал он, голос густой и напряжённый.
Я чуть сдвинулась, коснулась губами его челюсти, затем скользнула вниз к шее — к месту, где когда-то билось сердце. Там, где, как я подозревала, другой вампир оставил свой след за века до моего рождения.
— Фредерик… — я открыла рот, позволив языку скользнуть по его коже. Она была солёной, мускусной, с привкусом желания и прохладного ночного воздуха.
Он застонал.
— Если ты хочешь этого, и я хочу этого, то почему бы нам не сделать это? — спросила я, хотя он уже перестал сопротивляться. Я прижалась к чувствительному месту на его шее, и он резко вдохнул, обвивая меня крепче, его пальцы болезненно впились в мой бок.
— Кэсси. — Его голос был наполовину предупреждением, наполовину обещанием. Свободная рука поднялась и нежно легла на мою щёку.
Я вздохнула и доверилась этому прикосновению. Каждая клеточка моего тела горела предвкушением. У него были большие, сильные руки — и мысль о том, что он мог бы сделать со мной, если бы отпустил себя, была восхитительной пыткой.
— Пожалуйста, — прошептала я.
Это слово словно переключило тумблер внутри него. Я увидела в его глазах, как последние остатки решимости треснули и рассыпались. В одно мгновение его губы оказались на моих — жадные и отчаянные, как на вечеринке у Сэма. Он двигался быстро, без слов, одна рука на моей пояснице, другая на плече, мягко ведя меня назад, пока я снова не легла на матрас.
— О, Кэсси, — выдохнул он у моих губ. Он навис надо мной, опираясь на локти, предплечья по обе стороны моей головы. Наклонился, поцеловал висок и тихо рассмеялся — звук был счастливым, полным облегчения, и он разбил мне сердце. — Я никогда не смогу отказать тебе ни в чём.
Я всегда думала, что он будет тихим и робким любовником, утончённым и вежливым даже в этом. Но здесь, на его роскошной кровати с балдахином, его страсть хлынула, как прорывшаяся плотина. Его неумолимые поцелуи лишали меня дыхания, и я только крепче обвивала его руками, желая ещё ближе.
— Кэсси, — на этот раз моё имя прозвучало как мольба. Он тяжело дышал у моей шеи, будто пробежал милю, хотя ему не нужен был кислород. Его тело почти полностью лежало на мне, приятным весом прижимая к матрасу. И ощущение его дыхания на моей коже заставляло меня дрожать.
Я заёрзала под ним, жаждая ощутить его везде.
— Можно прикоснуться к тебе? — хрипло прошептал он, не поднимая головы из изгиба моей шеи.
Я кивнула, чувствуя, что могу взорваться от ожидания.
Его рука скользнула вниз по передней части моей рубашки, пока не нашла грудь. Я выгнулась в его прикосновении, и он сжал — сначала нежно, а затем сильнее, когда заметил, какой отклик во мне вызвал. Моя грудь полностью помещалась в его большой ладони, и от этого дыхание стало прерывистым, горячим, а по телу прокатилась дрожь.
— Фредерик… — прошептала я, желая только подбодрить его продолжать.
Но звук его имени вызвал в нём рычание. Все слова словно покинули его, и вторая рука легла на мою другую грудь. Его большие пальцы грубо и жадно ласкали соски сквозь ткань рубашки и бюстгальтера, пока они не затвердели и не стали болезненно чувствительными. Он не останавливался — снова и снова доводил меня до состояния, когда я сама превращалась в сплошное ощущение.
— Ох… — выдохнула я, не в силах произнести ничего связного. Мягкий бархатный плед подо мной казался контрастом резким вспышкам наслаждения, а спокойное тиканье старинных часов в коридоре звучало издевательским фоном к моему сбивчивому дыханию.