Справедливости ради, обращаются со мной лучше, чем я ожидал. Меня заставляют питаться так, как обычно питаются те из нас (неприятное занятие, от которого я стараюсь избавиться как можно безболезненнее для всех сторон) — но, по крайней мере, меня кормят. У меня также есть относительно удобная кровать, несколько книг и записи американских ситкомов 1980-х годов. Они мне нравятся значительно меньше, чем те программы, что мы смотрели вместе (в некоторых, например, фигурирует говорящая машина — концепция настолько нелепая, что поверить в неё невозможно). Но, насколько я понимаю, в этом подземелье нет Wi-Fi, так что выбор развлечений крайне ограничен.
Я скучаю по тебе куда больше, чем способен выразить в письме. Надеюсь, что очень скоро смогу сказать тебе это лично.
Твой,
Фредерик
Я уставилась на Реджинальда, пытаясь осмыслить то, что он только что сказал.
— Ты же шутишь, — выдохнула я.
Реджинальд покачал головой:
— Если бы я шутил, то сказал бы: «Пират заходит в бар с рулём, торчащим из штанов. Бармен спрашивает: «Сэр, вы в курсе, что у вас руль из штанов торчит?» А пират отвечает: «Ага, и он сводит меня с ума.»»
Комната закружилась. У меня закружилась голова. Этого просто не могло происходить.
— Прости, но… что?
— Забудь, — сказал Реджинальд. Он поднял заказанную у бариста «We Are Lively»-обманку, сделал вид, что отпил, и снова поставил её на стол. — Я просто хотел сказать: нет, я не шучу.
Его взгляд не выдавал ни капли юмора. На этот раз он был серьёзен. Смертельно серьёзен.
По моим жилам пробежал холодок ужаса.
— Значит, они действительно похитили его?
Он кивнул.
— И держат его в подземелье… в Нейпервилле?
Реджинальд достал фотографии, сделанные, судя по всему, всего несколько часов назад — с высоты двухсот футов. На них был ничем не примечательный пригородный квартал. На одном из домов, в котором, по его словам, удерживали Фредерика, он обвёл красный круг.
— Если моим связям в западных пригородах можно доверять, — сказал он, ткнув пальцем в отмеченный дом, — то да.
Я не могла в это поверить.
— И всё только потому, что он отказался жениться на Эсмеральде?
— Увы, да. Для старшего поколения браки по договорённости — святое дело. — Его лицо стало мрачным. — Если тебе «повезло» всё ещё иметь родителей, как у Фредди, то ослушаться их в таких вопросах — почти то же самое, что подписать себе смертный приговор.
Мой разум захлестнуло недоумение. Вся ситуация казалась плохим сюжетом, сочинённым ярым поклонником Джейн Остин где-то в седьмом круге ада.
— Я просто не укладываю в голове, что вампирские подземелья реально существуют.
— Среди цивилизованных членов вампирского общества их упразднили вскоре после Французской революции, — покачал он головой. — Но Джеймсоны до сих пор живут по-старинке. По словам моих информаторов, когда Фредерик сказал, что не женится на Эсмеральде, его туда и бросили.
— Странный способ заставить кого-то влюбиться в их дочь.
Он фыркнул:
— И не говори.
— Но… Нейпервилл? Там есть вампирские подземелья? — Я вспомнила этот однообразный пригород, где однажды побывала во времена колледжа, когда соседка пригласила меня на День благодарения. Как в таком месте вообще может оказаться вампирское подземелье?
— Ты бы удивилась, сколько ничем не примечательных пригородов скрывают в себе вампирские подземелья, — пояснил Реджинальд. — Здесь, в Чикаго, у Джеймсонов были довольно ограниченные возможности. Но, если честно, спрятать его там — практически идеально. Никто ведь не ждёт обнаружить вампирское подземелье в Нейпервилле.
В этом он был прав.
— Знаешь, — добавил он и бросил выразительный взгляд через плечо, — нам лучше говорить потише. У Джеймсонов повсюду уши.
У меня побежали мурашки.
— Правда? — шёпотом спросила я.
Он пожал плечами:
— Вряд ли. Но я всегда хотел это сказать. В любом случае, лучше, если нас не подслушают.
И тут он был прав. Ничего хорошего не выйдет, если очень человеческая клиентура «Госсамера» услышит наш разговор.
— Значит, то фото в Инстаграме… — протянула я, теребя край стакана с We Are Pulchritudinous и вспоминая снимок, где Фредерика усаживали в лимузин, а рядом стояла безупречная Эсмеральда. — Ты хочешь сказать, что он не сам туда сел?