— Ладно, — сказала я, закрывая ноутбук, так и не нажав «отправить». — Где нам снять это видео?
— В квартире Фредди, — незамедлительно ответил Реджинальд. — Его мать узнает обстановку, а твоё присутствие там, даже если его нет рядом, станет сильным посланием: «Отстаньте, этот мужчина мой». — Он склонил голову набок, разглядывая меня. — Разумеется, если именно это ты и хочешь сообщить.
Он смотрел на меня с таким понимающим выражением, что я почувствовала, как краснею под его взглядом. Потому что дело было не только в том, что я не хотела, чтобы Фредерика заставили жениться на той, кого он не любит.
Дело было глубже.
Я хотела, чтобы Фредерик был в безопасности.
Но ещё я хотела его для себя.
И мне было необходимо, чтобы его похитители это поняли.
— Именно это сообщение я и хочу послать, — подтвердила я. — Давай вернёмся в квартиру и снимем это видео.
Реджинальд улыбнулся в знак согласия. Хотя, возможно, он просто ухмылялся надо мной.
— У нас ничего не выйдет.
— Выйдет.
Я уставилась на Реджинальда, пока на экране ноутбука проигрывалось его ужасное видео, где я угрожала разоблачить всё вампирское сообщество.
— Мы выглядели убедительно?
Реджинальд нахмурился и покачал рукой из стороны в сторону, словно взвешивая.
— Ну… да? Может быть? Сложно сказать. В любом случае переснимать уже поздно. Мы ведь уже отправили письмо миссис Фицвильям.
Я вздохнула и спрятала лицо в ладонях.
На видео: я с нарочито бодрой бравадой заявляла:
— Жители Северной Америки! Я пришла к вам с вестями огромной важности.
Над моей головой висела жуткая чучельная волчья голова с красными светящимися глазами. («Я купил её ему в Диснейленде, — пояснил Реджинальд. — Но сказал, что отрубил голову оборотню, чтобы звучать суровее.»)
В руках у меня было по пакету крови — я достала их из маленького холодильника в спальне Фредерика. Вспомнила, как в первый раз оцепенела от ужаса, увидев их у него дома. Теперь — нет. Фредерик сдержал слово: ни разу не ел при мне и никогда не хранил кровь там, где я могла случайно наткнуться.
Я знала: он выбрал самый гуманный способ выживания, какой только мог.
К счастью, на видео этому не было места. Обычно у меня ноль покерфейса, но здесь я сдержалась. Размахивая пакетами, я произнесла:
— Недавняя череда ограблений банков крови — дело рук вампиров среди нас! И вот доказательство!
Я указала на «голову оборотня».
— Они ради забавы обезглавливают оборотней! Пьют кровь наших детей! Живут среди нас — в Чикаго, в Нью-Йорке, повсюду! Ни один уголок земли не в безопасности, пока они разгуливают на свободе!
(— Ты хороша, — задумчиво протянул Реджинальд.
— Ты врёшь, — обвинила я.
— Возможно, — признал он.)
Через секунду в кадре появился он сам:
— Муа-ха-ха! — завопил Реджинальд с выпущенными клыками и безумными глазами. — Я пришёл выпить вашу кровь! — продолжил он с таким нелепым «трансильванским» акцентом, что я едва не рассмеялась.
Он выхватил у меня один из пакетов, театрально разорвал его и принялся высасывать с тем же энтузиазмом, что и в ту ночь, когда я впервые узнала, кто он есть на самом деле. Видео-я завизжала, и экран погас.
Реджинальд захлопнул ноутбук и пожал плечами:
— Ладно, признаю, это не шедевр. Но у нас сроки. Да и, как ты уже наверняка заметила, гипербола и переигрывание — это хлеб с маслом вампирского общества.
Я вспомнила своё первое впечатление от Эдвины Д. Фицвильям в её нелепом наряде из атласа, шёлка и бархата и с макияжем в стиле глэм-рок 70-х.
— Да, я заметила.
— В любом случае, остаётся только ждать, — рассудительно сказал Реджинальд. — Если Эдвина клюнет, завтра на закате мы выступаем. А если нет…
Он не договорил.
И не нужно было.
Если мать Фредерика и Джеймсоны не купятся на этот фарс, я прекрасно понимала: ни у него, ни у меня нет плана Б.
Глава 20
Письмо мистера Фредерика Дж. Фицвильяма к Кэсси Гринберг, 18 ноября, конфискованное и неотправленное
Моя дорогая Кэсси,
С момента моего плена прошло более двадцати четырёх часов, но, как мне кажется, я сумел добиться прогресса в деле собственного освобождения.
Я говорил с мисс Джеймсон. Хотя я по-прежнему убеждён, что наш союз был бы катастрофой, меня радует подтверждение того, что она не столь привязана к старым порядкам, как её родители. Пусть мой отказ её задел и оскорбил, у неё хватает достоинства и чувства собственного уважения, чтобы не желать мужчину, который не желает её. Я верю, что со временем она станет неожиданным союзником в моих попытках вернуть свободу.