Он кивнул и снова приблизился.
— Теперь да, — его голос был полон тепла и обещания, и мои колени чуть не подкосились. Когда его руки обвили меня и притянули ближе, я решила, что разговор может продолжаться, пока мы касаемся друг друга.
Я положила голову на его грудь, так же, как мы стояли у дома в Нейпервиле, когда воссоединились. Он мягко покачивал меня, и я никогда раньше не испытывала такого полного облегчения и спокойствия.
— Реджинальд рассказал мне часть того, что произошло, — пробормотала я, голос приглушён тканью его рубашки. — Но мне нужно услышать это от тебя. Только так я поверю, что ты действительно в порядке.
Руки Фредерика крепче обняли меня. Он вздохнул и опустил голову на моё плечо.
— Всё именно так, как сказал Реджинальд, — прошептал он. — Семья Эсмеральды плохо восприняла разрыв помолвки. — Он отступил и поднял запястья, на которых я впервые заметила злые красные отметины. — Пока меня не было, я хорошо познакомился с их подземельем.
Я задержала дыхание.
— Они причинили тебе боль.
— Немного, — признался он. — Не сильно. Мы бессмертны, но наши сердца не бьются, кровь не течёт так, как у вас. Поэтому ранам нужно раздражающе много времени, чтобы зажить. — Он подарил мне ироничную полуулыбку. — Запястья были связаны всего часть одного дня. Я обещаю, эта травма выглядит хуже, чем есть на самом деле.
Он снова обнял меня. Я закрыла глаза, спрятав лицо в его плечо, вдыхая его запах.
Собравшись с духом, я задала вопрос, который больше всего хотела услышать:
— Значит, помолвка окончательно разорвана?
— Да, — его глубокий голос был твёрдым, как никогда. — Я окончательно разорвал помолвку. Ирония в том, что Эсмеральда сама помогла мне в этом. Она не хотела выходить замуж за человека, который предпочёл бы гнить в пригородном подземелье, чем быть её мужем. Она вмешалась в мои интересы перед родителями как раз в то время, когда ты придумала свой блестящий план с TikTok. — Он отстранил прядь моих волос и убрал её за ухо. — Она разумная женщина, насколько это возможно для Джеймсонов. Но она не та женщина, которая мне нужна.
Жар его взгляда был неоспорим. Я покраснела, поняв намёк, и опустила глаза.
— Я скучала по тебе, — призналась я. Это казалось глупым, ведь мы знали друг друга всего несколько недель, но это была правда.
— Я тоже скучал, — сказал он. Сделав паузу, добавил тихо, почти рыча у моего уха: — Я писал тебе.
Он действительно писал мне, пока был в плену? Я прижалась к нему ещё сильнее, сердце разрывалось от счастья.
— Я отдал письма своим стражам и попросил их отправить тебе. Хотя кто знает, что с ними сделали Джеймсоны. Ты получила хоть одно письмо?
Грудь сжалась от надежды в его голосе.
— Нет, — призналась я. — Я ничего не получала. Я даже думала, что твоё молчание значит что-то другое… мои иррациональные страхи.
Он вздохнул и опустил подбородок мне на голову, и все мои тревоги показались глупыми и далёкими.
— Мне так жаль, — сказал он.
— Что было в письмах?
Он немного отстранился. Его глаза потемнели, ресницы казались влажными, и он смотрел на меня так, будто был так же зачарован мной, как я им. Потом кивнул, словно принял решение.
— В них было это, — пробормотал он и нежно поцеловал меня.
Рациональная часть меня знала, что не время. Круги под его глазами выдавали усталость, а красные следы на запястьях могли значить больше, чем он признался. Нам нужно было поговорить о том, кем мы будем друг для друга теперь, когда помолвка окончена, и единственное, что стоит между нами, — моя смертность.
Но Фредерик целовал меня с такой настойчивостью — его руки скользили по моему лицу, путались в волосах; его желание, горячее и неотложное, прижималось к моему бедру, — что я решила: разговоры могут подождать.
— Я всё время думал о тебе, пока меня не было, — прошептал он, осыпая поцелуями мои щёки. — Твоя страсть к делу, мягкость души, красота, доброта.
Его руки бродили по моей спине, губы нашли чувствительное место на шее. Я обвила его руками, и только когда за спиной ощутила твёрдую стену, поняла, что он прижал меня к ней.
— Я тоже думала о тебе, — выдохнула я, дрожа от его прикосновений. Его ладони жгли даже сквозь ткань. — Думала всё время.
— Пожалуйста, останься со мной, — его слова были почти шёпотом, прерывающимся от поцелуев. — С твоими талантами и убеждениями твоё положение скоро улучшится, и тебе не придётся больше жить по нашему первоначальному договору. Но… я всё равно хочу, чтобы ты осталась.