А тут она взяла и предала, мне даже показалось, что она дружила со мной только из-за Артема, после этого мне тяжело было найти новых друзей.
В общем, Князь всегда пользовался успехом у девушек, что не удивительно с его привлекательной внешностью.
Мы подходим к очень крутой, большой машине, и я пытаюсь вспомнить, когда же это отец успел ее ему подарить. Понимаю, что она очень дорогая. Он точно не смог бы сам на неё заработать.
Артем закидывает на заднее сидение мои вещи и садится за руль, я же следом за ним, занимаю место рядом.
Пахнет приятно. Чём-то таким мужским и новым авто, немного сигаретами.
Выглядит все просто отпадно, и я, не удержавшись, провожу рукой по панели, потом по кожаному креслу.
Ммм… Кайф.
— Что ты делаешь? — отвлекает он меня в тот момент, когда я изучаю приятный на ощупь рычаг автомата.
— Ничего, — стыдливо прячу руки.
Мне всегда нравились новые вещи, вот и сейчас не смогла удержаться, люблю все изучать, трогать, нюхать, распаковывать.
Он заводит авто, в салоне тишина, а я внимательно слежу, как он плавно вращает руль, выруливая со стоянки.
Очень хочу сдать на права, но отец так за меня боится, что наложил строгий запрет на эту идею. Я выучила всю теорию, но за руль меня так никто и не пустил.
Князев непринужденно управляет автомобилем, достает из пачки сигарету и прикуривает.
Это его единственная вредная привычка, он начал покуривать с двенадцати лет.
Я часто палила его и, да, рассказывала родителям, когда он в край меня доводил.
Сама не пробовала ещё.
Блин, я вообще по сравнению с ним монашка. И главное, ему всегда все можно было, а мне нет. Никакого адреналина, никакой самостоятельности, все всегда согласовано с папой.
Даже в голове не укладывается, что отец разрешил мне приехать в столицу, видимо, мама смогла уговорить его, ведь она была всеми руками за.
Верчу головой в разные стороны, разглядывая местность, но вскоре мне надоедает, и я переключаю внимание на Артёма, он словно и не замечает меня, ведёт машину и переписывается с кем-то в телефоне, ухмыляется.
— Может, включишь музыку? — спрашиваю, потому что становится скучно, а свой телефон я засунула в рюкзак, что был сзади. — Артём?
Он так увлечён, что не хочет со мной разговаривать?
— Тебе не нравится рок, — отвечает он, мельком взглянув на меня.
— Не думала, что ты помнишь.
Да, я больше по спокойной музыке, наши вкусы здесь точно не сходятся, вообще они у нас разные во всем.
— Я что, похож на маразматика?
— Нет, — качаю головой, чувствуя неловкость. — Давай тогда послушаем радио?
Ситуация немного накаляется, и с каждой секундой мне становится все теснее в этой огромной машине. Он давит. Его это хмурое, недовольное выражение лица, то, как он стучит пальцами по рулю, словно мое нахождение здесь ему мешает.
Скорее всего, так оно и есть.
— Ещё бы я слушал сраную, ванильную попсу.
Он протягивает руку, на которой я могу рассмотреть узор татуировки в том месте, где у него были шрамы, если приглядеться, они все ещё видны. Откуда они взялись, не знаю, я никогда у него не спрашивала, поэтому могу только догадываться.
Парень включает свою музыку, причем, так громко, что долбит по ушам, которые хочется закрыть.
Какой же он невыносимый, специально это делает. Решаю сделать ему назло и делаю значительно тише, отчего он недовольно вздыхает и напрягается, сжимает руль.
— А нам долго ехать? — спрашиваю, отведя от него глаза. — Мне тут нравится. Может, ты расскажешь, как здесь все устроено и…
Артём резко сворачивает, отчего я вцепляюсь руками за кресло, встает на крайнюю правую полосу и включает аварийку.
Поворачивается ко мне, и я понимаю, что сейчас он крайне раздражён.
— Что ты…
— Лиз, останови свой словесный понос, — перебивает меня. — Я хочу донести до тебя кое-что очень важное.
Почему он так странно на меня смотрит, словно я совершила что-то по истине ужасное, почему его брови хмурятся все сильнее, в тот момент, когда он придирчиво осматривает мое лицо, проходится ниже, не упуская ни одну деталь.
Я бы могла подумать, что он пялится, но это же Артём, он никогда не посмотрит на меня, как на девушку, по понятным нам обоим причинам.
Я ещё помню, что он сказал на вокзале, и теперь чувствую себя некомфортно в этом проклятом топике.
А я не должна!
На улице стоит жара, да и вообще ему не должно быть никакого дела по поводу того, во что я там одета. Его задача приглядывать за мной, только и всего.