Я виновато помотала головой. Когда я оказалась на Цварге, столько новых впечатлений навалилось, что первый год я помнила очень смутно. Отдельными вспышками сохранились воспоминания о страшных-престрашных летающих железных верблюдах и черепахах, которые позднее оказались гравибайками и флаерами. О набрасывающейся на тебя горячей еде из коробки — тостере и микроволновке с функцией открытия дверцы. О жутких скрипучих монстрах, что оставляют за собой слизневые дорожки, — роботах-уборщиках. О множестве движущихся цветных картинок, самопишущих палочек, волшебных коробочек, передающих голос на расстоянии… Каюсь, на меня обрушилось так много впечатлений, что я совсем не запомнила, какого цвета резонаторы у моего сводного брата. Честно говоря, я до сих пор думала, что они у него золотые от рождения.
Всё это я и попыталась сумбурно объяснить Яру, на что он внезапно закинул голову и рассмеялся. Острый кадык ходил на горле вверх-вниз, а я зачарованно смотрела на это зрелище. Ещё никогда не была к нему так близко, когда он смеялся. Внезапно захотелось лизнуть Яранеля в шею. Я с ужасом поймала себя на этом низменном инстинкте.
«Айлин, право слово, ты же воспитанная леди! Кошмар…» — заговорила со мной совесть строгим голосом.
— На самом деле я покрыл свои резонаторы золотом после того, как ты немного с нами пожила, — отсмеявшись, сказал Яр. — Ты очень быстро выучила цваргский и попросила отца сразу отправить тебя в местную школу. Наверное, ты не помнишь, но одноклассники стали тебя дразнить за многочисленные украшения и подвески в волосах.
— Не помню. — Я покачала головой.
Да, действительно, в местное учебное заведение я попросилась как можно скорее. На Террасоре образование для девушек не подразумевалось, и я всё никак не могла понять, что это такое — школа. А вот дразнилок или особого отношения я не помнила абсолютно. Когда у тебя другой цвет кожи, другой язык, другая внешность и одежда, дразнилки про украшения в волосах — последнее, на что обращаешь внимание. Впрочем, со временем мама смогла найти модельера, который сшил для меня подходящую одежду, учитывающую привычные фасоны Террасоры и современную моду Цварга, приёмный отец всё оплатил, а Яранель занимался со мной столько, что я достаточно быстро избавилась от акцента и стала говорить очень чисто по-цваргски.
— А я узнал, как презрительно относятся к моей сводной сестре за то, что она всегда носит с собой погремушки в причёске, словно деревенщина из Средневековья. Это вывело меня из себя. Пару раз подрался, психанул и... — Яр небрежно пожал плечами, как будто его поступок не имел большого значения. — Договорился с ювелиром, чтобы он покрыл мои резонаторы золотом. Ведь, согласись, когда прибывшая на планету террасорка носит в волосах украшения — это «странно», а вот когда наследник рода Рошфор покрывает резонаторы золотом — это уже «эксцентрично» и «вызов моде».
Его взгляд скользнул ко мне, но в глазах плясали смешинки.
— Ох, наверное, больно было? — Я затаила дыхание.
Неоднократно слышала, что рога у цваргов — самое уязвимое место, и поверить не могла, что Яр решился на такое… ради меня. А я была даже не в курсе.
— Больно, но терпимо, — легко отозвался Яранель.
Я покачала головой, вспоминая себя той запуганной двенадцатилетней девочкой. Столько времени прошло, я многое переосмыслила, но какие-то вещи навсегда въелись в подкорку. Яр никогда не расспрашивал меня о Террасоре, и сейчас некоторые детские воспоминания казались настолько ужасными, что я задавалась вопросом — а точно ли они реальны?
*** Яранель
— Знаешь, Яр, я никогда не думала, что здесь, на Цварге, такая ерунда может иметь значение. На моей родине украшение в волосах, впрочем, как и всевозможные ножные браслеты, цепочки, кольца, серьги, поножи и пояса — это способ выживания.
Её дыхание грело мою шею, и мысли улетали вскачь от этих ощущений.
— Способ выживания? — переспросил я, чувствуя, как внутри всё связывается в узел и ноет от желания быть к Айлин ещё ближе.
Сводная сестра некоторое время молчала, уютно уткнувшись носом мне в ключицу. Пушистый помпон щекотал щёку. Очень хотелось снять с Айлин её шапку и зарыться лицом в длинные светлые волосы, вдохнуть их аромат на все лёгкие, но я понимал, что так делать нельзя. Во-первых, потому что здесь холодно. Во-вторых, потому что она моя сводная сестра.
— У нас на Террасоре мужчина может взять себе в жёны столько девушек, сколько способен обеспечить, — внезапно заговорила Айлин, всё ещё смотря куда-то в мою грудь. — Но если хозяин дома недоволен тем, как ведёт себя жена, то в одночасье может выгнать её из дома. Она не имеет права брать с собой что-то кроме того, что на ней надето. Так что да, все эти украшения в некоторой степени — наша защита. Террасорки не могут владеть имуществом, не могут купить или арендовать собственное жильё, не могут открыть бизнес… как это принято здесь, на Цварге. А украшения можно обменять на рынке на еду или попроситься на ночлег. Чем тяжелее украшение, тем дороже оно ценится и больше еды можно за него получить. И, кстати, именно поэтому на любые праздники принято дарить кольца, цепочки и жемчужные нити для волос. Первые серёжки мать обычно дарит девочке в возрасте бутона— шести лет.