- И потому уже тесно обнималась в воде с ними обоими? – зло прищурился Макс.
- Макс, какая ревнивая муха тебя-то цапнула за пятую точку? – мягко усмехнулась она. - Один из этих парней заплыл слишком далеко. Пришлось его тащить к берегу за шкирку.
Правда – только наполовину. Но Арсений не сунется сейчас к ним. Он занят вырубленным братом. И вообще неизвестно уже где.
В ближайшей досягаемости слишком полно добавившихся к вечеру отдыхающих, чтобы разглядеть кого-то дальше десяти метров. А ближе Арса с брательником нет точно.
Но во что бы ни поверил Арсений, но Динины друзья должны верить именно ей. Должны!
Дина потянулась за второй долькой арбуза. Действительно – ярко-красной. И сладкой.
- А второй поплыл навстречу – помочь спасать этого идиота.
А вот теперь вообще – чистая правда. Почти. Нормальная такая рабочая версия.
Этот пьяный идиот Лешка действительно не рассчитал сил. Неважно, что не в плавании.
Не рассчитал противника. Недооценил. Потому что идиот. Ну и сволочь, конечно, но об этом умолчим.
А Арсений действительно плыл их спасать. Сначала – их обоих.
Он вел себя даже... благородно. Пусть такое конкретно ему и не свойственно.
Макс сердито дернул плечом.
Мишка не слишком доверчиво покосился, но промолчал. И именно это почему-то больно царапнуло сердце. Не хуже, чем недоверие Макса. В конце концов, ревность в нем и прежде проскальзывала. К парням в группе, на параллели, даже к молодому, застенчивому преподу по философии. Но раньше это Дине даже нравилось. Значит, она Максу интересна. Значит, действительно всерьез нравится, нужна и важна.
Почему же сейчас всё зашло черт знает куда? И почему, черт подери, Мишкино мнение для Дины всё еще важнее, чем даже Макса? Всё еще.
Ладно. Мишка попросту даже не смотрел в воду. Зачем ему было туда пялиться? Ленка-то здесь, на берегу. Вместе с лосьоном для загара, алым бикини и всем, что под бикини.
Мишка просто вообще ничего не видел. И решил, что видел Макс. И поверил другу. Вот и всё.
- Парни, перестаньте, - повысила голос Ленка. – Когда это Динка нам врала?
- Вообще-то было дело, - Мишка смеется... но ему не так уже весело. – Два года назад были какие-то мутки...
- Миша, - Лена повернулась к нему, - знаешь, иногда лучше молчать, чем говорить. Два года назад Дина ездила к матери в гости. И они там пособачились – в очередной раз. А то мы не знаем ее мамашу – с ней, такой, мачеха уже не нужна. И так весь спектр трудного детства обеспечит. Это не твой отчим, что тебе каждый месяц новую марку смарта на стол выкладывает. Так что, мальчики: девочки хотят по мороженке. Мне можно фисташковое, Дине – тоже.
- Да я вообще могу уйти! – откровенно психанул Макс.
- Не хами моей девушке! – быстро сменил сторону Мишка, натягивая привычную серую футболку. Ленка ее ненавидит. – Двинули – мороженое у тех кустов, - махнул он на лоток на краю пляжа, в тенечке. - Мы быстро.
- Можете не торопиться, - Ленка под взглядом своего парня со вкусом потянулась на вновь воцарившемся в небе солнышке. Пожалуй, Мишку понять легко. Ленка – настоящая красавица. Гибкий золотистый силуэт с двумя алыми полосками на голубой глади «морского» пляжного пледа. И медовые локоны – просто шикарны. - Девочки пока перемоют вам косточки.
Покорный Мишка и готовый в любой миг вновь вспылить Макс о чём-то вновь заспорили, но уже на полдороге.
- Спасибо, – повернулась Дина к подруге, вытягиваясь рядом и надвигая бейсболку на лоб.
- Не за что, - Ленка ловко повернулась на бок, лицом к Дине. И заговорщицки подмигнула. В голубых глазах скачут бесенята. – Для чего еще существуют лучшие подруги? Расслабься, Дин. Здесь все давно понимают, что Макс тебя не стоит. Даже Миша в теме. Он просто психует, потому что друг Макса. А вообще я тебя понимаю. - Ох уж это Ленкино подмигивание. – Этот второй, который «спасатель» - он просто конфетка.
Дина едва не рассмеялась. Представила, как кто-то назовет так в лицо Арсения.
И это реально помогло пережить прочие Ленкины слова. И не только Ленкины.
Чем больше оправдываешься, тем меньше тебе верят. Но что еще-то остается? Признать, что обнималась в воде, вдали от берега, с двумя посторонними парнями на глазах у своего? Только потому, что ему это померещилось? И он ей не верит.