Я себя ощущаю почти ребёнком. Когда я был мальчишкой, также путался под ногами у родителей, помогал с тарелками и с замиранием сердца ждал подарков от Деда Мороза.
Когда уже почти всё готово, из комнаты выходит заспанная Мила.
– Мам! – трёт она глазки. – Я не проспала Новый год?
Я рассматриваю девочку внимательнее. Лет семь ей. Волосы длинные, русые, как у матери, только глаза не голубые, а карие.
– Нет! – успокаивает её Вася. – Не проспала. Иди, надевай красивое платье, как раз успеешь!
– А мне платя! – прыгает у ног Поля.
– И тебе сейчас наденем, пойдём! – ведёт девочку в спальню. – Ты присаживайся пока, Миш. Мы сейчас!
Пока девчонки убегают, я иду на кухню, там на батарее развешены мои вещи. Пробую. Футболка почти высохла, штаны ещё сыроваты, но уже не так критично. Толстовка ещё совсем мокрая. Ну и ладно. Срываю с себя розовое убожество, надеваю свои родные вещи. Вот! Так я себя значительно увереннее чувствую.
Возвращаюсь в гостиную, делаю громче телевизор. Президент начинает толкать стандартную новогоднюю речь. Я готовлю бокалы, и в момент, когда начинают бить куранты, девчонки возвращаются шумной толпой, я хлопком открываю шампанское, малышки визжат, Василиса смеётся. На ней такое красивое небесно-голубое платье, волосы она распустила и теперь похожа на нежную сказочную принцессу. Я любуюсь её очаровательной улыбкой,
подаю ей наполненный искрящимся напитком бокал.
– С Новым годом, красавица!
– С Новым годом, Миша!
Мы зависаем глаза в глаза. И пусть потом все скажут, что я сумасшедший, но я чувствую между нами магию. Не могу удержаться, делаю ещё полшага вперёд, она тоже подаётся навстречу. Мне безумно хочется её поцеловать, но рядом дети, которые с интересом разглядывают нас. И Василиса опускает глаза.
– Загадала желание? – шепчу я ей.
– Да! А ты?
Снова взгляд в самую душу. Как будто пытается угадать мои мысли. А они все о тебе, красавица. И желания тоже.
– Загадал. И очень хочу, чтобы оно сбылось!
– Главное верить и очень хотеть этого. Даже если желание кажется нереальным, – шепчет Василиса.
– Я верю. И очень хочу.
– Мам! Мам! Пойдём смотлеть фейелвелки! – дёргает Василису за руку младшая.
– Да, Поля, пойдём одеваться!
На улице уже слышны крики отмечающих праздник соседей, и первые взрывы петард.
Пока Василиса одевает малышек, я накидываю свой тулуп и спешу во двор первым. У меня есть идея, чем порадовать маленьких проказниц.
Иду к разделяющему наши участки заборчику, перепрыгиваю через него легко, и бегу в гараж. Там у меня в багажнике лежит целый ящик фейрверков. Вспоминаю, что ключи в доме. Залетаю в дом, меня тормозит мама.
– Явился, кот блудливый, и опять убегать! – упирает она руки в бока. – Уже Василиску поди охмурил?
– А чего это ты так? Сама ж мне её сватала.
– Ну так я ж шутила, а ты и правда! Сейчас запудришь мозги девочке и уедешь в свою Москву к своей тощей швабре! А мне её утешать потом?
– Я её с собой заберу! Не ругайся!
– Знаю я вас! Мужиков! Смотри мне, Мишка! Обидишь Василису, я тебе уши как в детстве надеру!
– Надерёшь, надерёшь, только подыграй мне пока. Василиса думает, что я обычный мужик, сантехник. Надо мне так. Я потом объясню.
– И чего мне говорить теперь? – удивлённо застывает мама.
– А ничего. Скажешь, что я тебе не сын, а племянник. Работаю в ЖЭКе, сантехником, живу у тебя временно. Хорошо?
– Ты совсем дурной или как?
– Ты Василису в невестки хочешь?
– Хочу!
– Вот! Значит, помогай мне, а не мешай.
– Ладно! Иди! Кот-потаскун! Чего прискакал-то?
– Надо! – хватаю ключи, иду в гараж, забираю всё, что нужно и бегу назад.
Девчонки смеются, валяются опять в сугробах с собакой. Василиса стоит задумчивая, грустная.
Потеряла меня, красавица? Зря. Ставлю ящик на снег, подкрадываюсь к ней тихонько сзади. И только хочу поймать, как слышу грозный рык и агрессивный собачий лай. Только успеваю сгруппироваться, как на меня прыгает пёс, чуть не заваливая в снег, жутко клацая зубами.
– Амур! Фу! – кричит Василиса. – Уйди! Свои! Фу! – оттаскивает от меня собаку.
– Да! – выдыхаю я. – Опасная ты женщина!
– Укусил? Нет? – обеспокоенно заглядывает мне в глаза Василиса.
– Нет! За рукав цапнул. Но мне срочно требуется успокоительное.
– Какое? – хмурится Вася. А я пользуюсь её растерянностью и тем, что дети снова носятся с собакой и на нас не смотрят. Ловлю её алые, нежно подрагивающие губы, и мы улетаем в волшебный поцелуй под взрывы новогодних фейерверков.