Наемники, наблюдавшие за операцией, начали расходиться. Самая интересная часть мероприятия подошла к концу. Вероника не обращала на это внимание. Она сидела с закрытыми глазами и ощупывала Неро. Молодой человек выглядел ужасно. Щеки его впали, на скуле была заметна свежая гематома. Итальянец зарос густой щетиной. Ника начала изучать его спектр и чуть не заплакала. Никогда прежде она не видела такого искалеченного спектра. Световые нити, образующие сложную переливающуюся паутину, характеризующую психофизическое состояние человека, были сильно повреждены. Вместо искрящегося фонтана света Вероника наблюдала бледное полотно, напоминавшее изорванное кружево. Спектр Неро не имел выраженных цветовых акцентов, был серым и безжизненным.
– Он как мертвец, – вырвалось у девушки.
Она отвлеклась от спектра и начала ощупывать итальянца на предмет других повреждений. Вдруг ее внимание привлек небольшой бугорок за ухом сенсорика. Это могло быть что угодно, если бы не небольшой рубец справа от уплотнения.
– У него что-то за правым ухом, посмотрите, – сказала Вероника в наушник.
Алард отогнул ушную раковину и осмотрел уплотнение. Подошел один из наемников и, глядя на рубец, сказал:
– Ему что-то вшили.
– Наверняка маячок, -догадался другой член Либертаса.
– Ника, усыпи его, мы вскроем, – попросил Зияр.
– Может подождать до приземления. Вы можете ему навредить, – заупрямилась Вероника.
– Ты хочешь, чтобы секретники узнали, где база Либертаса? – ехидно спросил Нил.
Вероника тяжело вздохнула и усыпила и без того отрешенного Неро. Зияр достал штатную аптечку. Один из наемников протянул ливанцу острый нож. Мужчина продезинфицировал лезвие и область рубца и занес руку. Вероника простонала и перестала прослушивать. Она все еще сидела, закрыв глаза, в наблюдательном пункте зоны Либертаса, но на этот раз ничего не видела.
– Что это за… – задумчиво произнес Зияр.
Прошло несколько секунд. Все молчали. Затем по внутренней связи послышалось:
– Я же говорил маячок.
– Так вот почему они так легко отстали, – догадался Нил.
– Выкини эту ерунду за борт, – попросил Алард.
Зияр быстро зашил надрез и сказал Веронике.
– Все, можешь будить.
– Не надо, пусть спит, – чуть не плача, ответила девушка.
Спустя два часа вертолеты с наемниками приземлились на базе в Аргентине. Им предстояло заправиться, передохнуть и, сменив транспорт, добраться до Аравии.
Наблюдательный пункт, в котором все еще сидела встревоженная Ника, почти опустел. Оставалось всего несколько человек и глава поселения. Мужчина сверлил Веронику проницательным взглядом и о чем-то думал.
– Со мной что-то не так? – удивленно спросила девушка, смутившись такого пристального внимания.
– Почему ты отказалась усыплять пилотов? – ответил вопросом на вопрос он.
– Странный вопрос, – удивилась Вероника, – Просто не хочу убивать.
Густав нахмурился.
– А что? – добавила Ника.
– Я пытаюсь разобраться в тебе. Сначала ты показалась мне девушкой скромной, но теперь мне так не кажется, – задумчиво проговорил мужчина.
Присутствующие наемники затихли и прислушались к беседе.
– Уверена, вы неплохо разбираетесь в людях, – сказала Вероника и встала со стула.
Девушке стало немного обидно, и она хотела уйти от неприятного разговора.
– Ты понимаешь, насколько неуместно твое решение? Не говоря о том, что могли пострадать мои люди, – ухватив девушку за руку, сказал Густав.
– Снова-здорово, – по-русски выпалила Ника.
Девушка попыталась освободить руку, но полковник не отпустил.
– Просто мне на секунду показалось, что ты хочешь в белых перчатках работать, а де..мо за тобой должны другие выгребать. Мне казалось, ты на их стороне, а выходит, думаешь лишь о себе. Редко приходится встречать такое непомерно раздутое эго, – строго сказал Густав.
– Я не стану вас разубеждать. Вы человек военный и к крови привыкли, а я обычная девушка…
– Обычная девушка! – перебил полковник.
– С некоторыми отклонениями. В любом случае, меня воспитывали по-другому. Убийство – это всегда зло, и его нельзя ничем оправдать, – ответила девушка.
– Значит, мы по-твоему тут все убийцы? Звери кровожадные, не заслуживающие оправдания?
– Я этого не говорила. У каждого свой путь, мы вправе делать свой выбор…
– О каком выборе идет речь? Если бы бомбардировщики атаковали, моим людям пришлось бы стрелять. В итоге жертвы были бы с обоих сторон! – раздраженно ответил мужчина.
– Я все понимаю и мне жаль…
– Жаль? У Джеймса трое детей, Марка дома ждет парализованная мать, которая живет на его содержание, а Льюис копит на операцию для жены. Погибни они, и смерть, словно вирус, подкосила бы их родных. Мы здесь не в игрушки играем, это война, нужно определить сторону и помогать своим на все сто процентов.
Вероника вырвала руку и обиженно ответила:
– Война – это ваше поприще, вы выбрали его сами. Многие из вас потомственные военные, это ваше семейное ремесло. Но я обычный человек и все, во что втянула меня жизнь, это не мой выбор…
– Ты можешь только усыплять людей на расстоянии, или способна убить человека силой мысли? – неожиданно спросил Густав.
Вероника растерялась.
– Ответь, – настаивал мужчина.
– Я могу убивать на расстоянии, – призналась Вероника.
Где-то у двери послышалось нервное покашливание.
– Я не родился военным, как ты правильно заметила, я им стал, это моя профессия. А ты рождена убийцей и это не вопрос выбора, это твой талант, – заявил латиноамериканец.
– Нельзя называть убийцей только за то, что у человека пистолет в кармане. Вы можете обучить человека метко стрелять, но есть вероятность, что он все равно не сможет убить.
– Чушь! Каждый способен убить, и женщину к этому подтолкнуть проще, чем мужчину. Вы по природе сердечны и эмоциональны, это делает вас идеальными кандидатами. Напади на ее сына, покусись на мужа, и ты получишь убийцу. Любая мать будет до смерти защищать своего ребенка…
– Достаточно! – крикнула на Густава Вероника.
Мужчина удивленно посмотрел на девушку.
– Однажды я чуть не убила Аларда. Мне показалось, что он пытался убить моих родителей. Но я ошиблась, только мой нездоровый гуманизм и, как вы удачно заметили, непомерное эго спасли ему жизнь. Только тот, кто нас создал, может решать, кому жить, а кому умирать, потому что видит ситуацию в целом. Обычному человеку и уж тем более мне такие решения принимать нельзя. Не стану врать, если передо мной встанет четкий выбор, я или тот, кто пытается меня убить, ему не сдобровать. Но пока жизнь бережет меня от таких потрясений, предпочитаю носить белые перчатки.
С этими словами девушка вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
Все время пока Вероника ждала возвращения Аларда и остальных, девушка не выходила из сарайчика. Разговор с Густавом сильно обидел Веронику, и она не желала показываться ему на глаза.
Сидя в невозможно душном домике, Ника днем наблюдала за сенсориками и своими родителями, а долгими не столь душными вечерами навещала Элоя. Ждать возвращения коллег пришлось долго. Члены Либертаса помогли мужчинам инкогнито добраться до пустыни, но пришлось сделать множество пересадок и подготовить стопку поддельных документов. Каждый раз, когда Нил или Алард проходили паспортный контроль, Вероника нервничала так, что сердце выпрыгивало из груди. Но это была еще половина беды. Самым сложным пассажиром оказался Неро. Его пришлось выдать за больного, требующего сложного операционного вмешательства. Понадобились все связи Густава, чтобы организовать молодому человеку перелет на вертолете одного из лучших медицинских центров ОАЭ. Там же, в виде багажа, заговорщики перевозили все еще крепко спящих Эдуарда и Джока.
Что касается родителей Вероники, то они жили достаточно спокойной, хоть и не слишком комфортной жизнью. Их расселили по разным камерам, но к уголовникам подселять не стали. Завтрак, обед и ужин были вполне сносными. Единственное, что тяготило Георгия Владимировича и Дарью Николаевну, это неизвестность. Каждый раз, завидев охранника, отец Вероники тщетно пытался докричаться до работника. Он спрашивал, на каком основании его задержали и как долго продержат под стражей. Примерно так же вела себя и мама Ники. На эти сцены Вероника не могла смотреть без слез. Девушка мечтала освободить родных, поэтому с нетерпением ждала приезда Аларда.