- Митяй, она не твоя. И твоей никогда не будет. Запомни. С этого момента ты не будешь ошиваться возле нее. Предлог придумаешь сам. Мне плевать какой. Если ты ослушаешься, я тебя уничтожу.
- Ты ненормальный, - Митька, отплевываясь, приподнялся на локтях.
- Это твоя проблема. Моя ненормальность мне не мешает. Ты понял меня?
- …
- Стрелец, я задал вопрос, - я нависал над ним как гора над ящерицей.
- Я понял, - сдался бывший мой приятель.
- Вопросов не будет?
- А если она не откажется от меня? Что ты будешь делать, Бес?- вот, значит, на что надеялся принцик.
- Ее дар стабилизируется. Она сможет сканировать эмоции. Поверь, когда она заглянет в твою алчную душонку, ты станешь ненавистен ей так же, как и мне сейчас.
- А что я такого сделал? – он продолжал упираться.
- Ты использовал ее. Да, ладно бы, если честно. Ты прикрыл свои мелкие желания любовью. Если она узнает, никогда не простит. Приложи сюда ее магию тиби неясного свойства и поймешь, что можешь лишиться и того, что она уже дала тебе, если ее дар сработает обратно.
- Ты ей не расскажешь! Иначе она узнает, что ты настроен решительно. Ты ведь этого не хочешь? - гадко ухмыляясь, он торговался со мной за мою девочку.
- Расскажи и увидишь, как переменится ее отношение ко мне. Ни одна девушка не отнесется холодно к парню, если узнает, что у него чувства. Мне ли тебе рассказывать? Ты же знатный юбочник. Расскажи, и посмотрим, оказал ты мне услугу или пустил ко дну.
- Урод! – Митька сплюнул в сердцах и поднялся на ноги.
- Сомнительное заявление.
- Когда наиграешься, отдашь мне ее? Или можем по очереди!– это была его последняя реплика на сегодня.
Я влупил ему еще раз, он еще раз упал и застонал.
- Даю тебе две недели для перевода из Дискерэ в другую школу. И только потому, что когда-то мы приятельствовали. Теперь мне противно об этом вспоминать.
Не дожидаясь ответа, я развернулся и направился в сторону своей машины. По дороге размышлял, что ждет меня непростое время, в котором Динь будет меня ненавидеть. Я знал Стрельца как облупленного. Понимал, что он наплетет ей обо мне кучу разных неприятных вещей. И те фонари под глазами, что я поставил ему сегодня, станут доказательством моей неадекватности и ненависти к нему. А Динь, если я хоть что-то понял в своей девочке, будет защищать его, а значит, нашему однодневному перемирию конец. Ничего, я подожду. Я подожду, Динь, пока ты не поймешь, что за фрукт этот Стрелец. Я, с твоих слов, ананас. А он? Дуриан? Красивый снаружи и вонючий внутри?
Я не помнил, как добрался домой. Рухнул на постель и заснул глубоким, крепким сном.
Утро было провальным. Впервые за весь сентябрь пошел дождь. Хмарь и серость окутали город и меня. Идиотская мысль выпить отцовского успокоительного слегка отрезвила. Чёрт, чёрт, чёрт! Козявка доведет меня до пенсии лет на пятьдесят раньше, чем я планировал.
В школу я не ехал, я тащился, стараясь как можно дольше побыть в неведении о настроении Динь. Очень не хотелось войти в аудиторию и наткнуться на ее полный холода взгляд. Теперь мысль об успокоительном уже не казалась такой безумной.
Когда я вошел в класс, все дружно замолчали. Так было всегда. С непроницаемой рожей я прошел к своей парте, кинул рюкзак и уселся, уставившись в спину Динь.
Она снова сидела прямо. Снова я видел ее роскошные рыжие локоны, которые блестели и грели лучше, чем пресловутое сентябрьское солнце. Митька, светя фонарями под двумя глазами, напряженно смотрел вперед.
Ну, начинай, любимая. Я же знаю, что будет сейчас.
Она повернулась ко мне, и ни слова не говоря, посмотрела на меня. Ее взгляд не был холодным, не был злым. Лучше бы злилась! В ее глазах плескалось разочарование. Мощными волнами. И в этих волнах я утонул. Стараясь держать лицо, не отводил глаз от Динь, но внутри меня что-то оборвалось и умерло.
Лекции тянулись невыносимо медленно. Я не слушал преподавателей. Четко реагировал на любой движение Динь. И уже позже, когда начался последний урок, я понял, что являюсь объектом внимания не только Ильича, который пытался меня разговорить(безуспешно, правда), но и Воронцова, Шуйских, Пушкиной. Вот ведь, реально шайка избранных. Хорошо, что Стрелец уже не в ней.
Приглядевшись, я понял, что смотрели на меня восхищенно. Ворона, так тот вообще, улыбался и показывал мне большой палец, поднятый вверх. Пушкина пыталась сдержать улыбку, видимо, чтобы не обидеть Динь. Шуйские как умели, поддразнивали Стрельца, кидая на меня взгляды и показывая жестами, как светят его фонари.
Я удивился. Сильно. Но, какое мне дело до всего этого, когда рыжая ко мне спиной? Я ждал ежедневную тренировку. Дождался.