Смешанное чувство стыда и возмущения, обрушившееся на нас, указывало на то, что я попал в самую точку.
«Ваша наука развивалась гораздо быстрее, чем ваша возможность справиться с ней. Без постороннего вмешательства вы бы вышли в космос задолго до того, как ста-ли более или менее цивилизованным народом. Межпланетному Совету пришлось бы раньше предпринять те меры, к которым он склоняется сейчас. Но тогда вероятность уничтожения Земли была бы гораздо большей».
Сьюзен и Дункан, соединенные со мной, следовали за мной в глубины мозга Ху-Лана, раскапывая его секрет. Обнаружив его, мы вместе изумленно подумали: «Значит, ты подсказал людям, как изобрести телевидение?»
Стыдливое согласие Ху-Лана эхом отдалось в нашем сознании. Наконец-то я понял смысл своего видения в кабинете Крок-Дока! Ху-Лан прокрался в операционную и попытался соединиться с моим разумом. Частично он преуспел в этом, и образ, который мне удалось уловить - образ Ху-Лана в костюме учителя, взрывающего телевизор в припадке слепой ярости,- был отражением его вины за содеянное.
«Это было моим величайшим преступлением,- признался Ху-Лан.- Я прекрасно понимал, что земляне совсем не готовы иметь дело с таким мощным орудием массовой коммуникации, но тем не менее медленно и осторожно направлял мысли ваших ученых в нужном мне направлении. Я знал, что это пойдет вам во вред, но еще я знал, что, когда лучшие умы вашей планеты начнут превращаться в швейцарский сыр от ежедневного просмотра того жуткого месива, которое станет литься с экранов телевизоров, развитие вашей науки сильно замедлится, и у нас появится достаточно времени для размышлений. Я надеялся, что, слегка замедлив ваше развитие, я смогу предоставить возможность вашей человечности сравняться с вашей технологией. Я надеялся увидеть вас принятыми в галактическое сообщество наравне с другими цивилизованными существами».
Я вспомнил слова Броксхольма о том, что несколько десятилетий назад земная наука по загадочной причине сбилась с верного пути. Теперь я знал, кто был виноват в этом!
«Но я не предвидел, до какой степени вы злоупотребите телевидением,- продолжал Ху-Лан- Вскоре у меня возникло ощущение, будто я дал заряженный пистолет невинному ребенку, считающему его безобидной игрушкой. Не знаю, как мне искупить свою вину».
«Зато я знаю»,- ответил я.
Потом я познакомил их со своим планом спасения человечества.
Глава двадцатая
«ОДИН - ЭТО ВСЕ, И ВСЕ - ЕДИНЫ»
Незадолго до утра в доме раздался дикий крик. Я знал, что произошло, но тем не менее бегом кинулся на кухню, как и все остальные.
Криблим, дежурившая на кухне, изумленно смотрела на стол, где лежала Сьюзен. Сьюзен стонала и беспокойно шевелилась, но была, без сомнения, жива.
На полу рядом со столом валялась сухая прозрачная оболочка, похожая на кучу скомканного целлофана,- все, что осталось от гигантского пуута, поглотившего Сьюзен, исцелившего ее и позволившего нам вступить в телепатический контакт друг с другом.
Собственный пуут Криблим, который во время создания огромного пуута мирно лежал в банке в холодильнике, подполз к краю высохшей оболочки.
- Пуут! - пропищал он так жалобно, что у меня сжалось сердце.- Пуут, пуут, пуут!
Но как я мог печалиться, если один из двоих самых близких мне людей, которого я знал так же хорошо, как и себя самого, был жив и здоров.
Секунду спустя Сьюзен открыла глаза и улыбнулась.
- Я здесь,- сказала она.
«И здесь»,- подумал я, приложив руку к голове и к сердцу.
Она кивнула, так как могла понимать меня, обходясь без слов.
Ранним утром мы устроили небольшой праздник и поздравили Сьюзен с восходом солнца, наполнившего комнату золотистым светом.
Но поздним утром все изменилось. Настала пора вернуться в космос и представить свой отчет Межпланетному Совету.
Ху-Лан зашел ко мне незадолго до полудня, улыбаясь так широко, что я испугался, как бы он не растянул себе челюстные связки.
- Сегодня утром я связался с Крок-Доком и рассказал ему о нашем ночном сеансе,- сообщил он.- Он присоединил эти сведения к уже имеющимся и снова прогнал весь массив данных через компьютер.
- И что же? - с нетерпением спросил я.
Ху-Лан улыбнулся еще шире.
- Возможно, твой мозг все-таки спас Землю,- ответил он.
Через два часа мы стояли перед Межпланетным Советом, готовые говорить от лица человечества. Мой отец был с нами, и мисс Шварц тоже.
Сердце гулко билось у меня в груди. Я никогда особенно не любил выступать на публике, а теперь мне предстояло выступить перед всей Галактикой - и выступить хорошо, чтобы инопланетяне раз и навсегда отказались от красной кнопки.