– Я так не думаю. Отец Эндрю смотрит на меня, как на святыню. Робби смотрит на меня с подозрением, а Грегори...
– Он свинья.
Она улыбнулась.
– Он не хочет ничего плохого. Он просто... игривый.
– Игривая свинья.
Ее улыбка стала еще шире.
– Возьмешь мою руку?
В браке? Сердце Коннора дрогнуло, и он мысленно дал себе пощечину. Ты дурак. Ангелы не женятся. Она только хочет подержать тебя за руку.
Он сжал ее руку в своей. Когда их ладони соприкоснулись, он быстро втянул воздух. Его сердцебиение участилось, а хватка стала еще крепче.
– Ты чувствуешь это? – она зажала его руку между своими ладонями. – Сначала я подумала, что в рукопожатии есть что-то странное, но ничего не почувствовала, когда другие держали меня за руку. Это очень... любопытно, тебе не кажется?
– Мариэль, – он вздрогнул, когда она прижала его руку к своей груди. Боже всемогущий, он чувствовал мягкую полноту ее грудей. Его зрение потемнело и покраснело.
Она наклонила голову, с любопытством глядя на него.
– Я пыталась понять это. Я думала, что это может быть похоть, но я всегда считала грех уродливым и в конечном счете разрушительным. Это не похоже на грех. Как бы ты назвал это?
Он с трудом сглотнул.
– Желание. Тоска.
Ее глаза расширились от удивления.
– Да. Вот именно, точно.
Он схватил ее сзади за шею, чтобы притянуть к себе, затем остановился, его рот был менее чем в дюйме от ее рта. Черт побери, он же поклялся, что не сделает этого. Если он поцелует ее, она увидит больше его души.
Она отпустила его руку и обвила руками его шею.
– Да, – повторила она, и всякая сдержанность исчезла.
Он поцеловал ее, высвобождая всю страсть, накопившуюся за ночь. Он не понимал, как он мог так быстро почувствовать все это, но Мариэль упала с небес прямо в его жизнь, пробудив его давно умершие чувства и наполнив его целеустремленностью.
Он защитит ее ценой своей жизни. Он позаботится о том, чтобы она благополучно вернулась на небеса. И маленькое семечко надежды в его сердце прорастет, потому что прекрасный ангел заботится о нем. Даже желает его.
Она прижалась к нему, целуя в ответ, запутавшись пальцами в его волосах. Как он мог быть обречен, когда она желала его?
Он вторгся в ее рот и почувствовал вкус шоколада на ее языке. Она застонала, погружаясь в поцелуй. Его руки гладили ее спину, наслаждаясь изгибом позвоночника, сужением талии, округлостью бедер.
Он просунул руку в боковое отверстие простыни, и она вздрогнула, когда его пальцы коснулись ее ребер. Он обхватил ее грудь, и она задохнулась у его рта.
Он поцеловал ее в щеку, потом уткнулся носом в ухо. Он обвел большим пальцем ее сосок, и кожа покрылась мурашками. К тому времени, как он провел большим пальцем по ее соску, тот затвердел, превратившись в тугой бутон.
– Я хотел снова прикоснуться к тебе, – он поцеловал ее в шею.
Она схватила его за плечи.
– Я... я думала, что тебе не нравится моя грудь.
Он поднял голову и бросил на нее свирепый взгляд.
– Это была вина, которую ты видела после того, как я пощупал ангела. Твоя грудь – самая красивая из всех, что я когда-либо видел... или прикасался, – он нежно сжал ее.
Со стоном она закрыла глаза.
– Я так рада, что они тебе нравятся.
– Хочешь узнать, насколько они мне "нравятся"?
Она медленно открыла глаза.
– Как...
В дверь постучали. Он отпрыгнул назад.
– Там все в порядке? – спросил отец Эндрю.
Черт возьми, дверь даже не была заперта.
– Минуту, – он схватил зажим и закрепил простынь. – С тобой все в порядке? – прошептал он.
Она кивнула.
– Я оставлю тебя одеться.
Она снова кивнула, выглядя немного ошеломленной.
Он коснулся ее щеки.
– Все будет хорошо.
Она улыбнулась.
– Да. Ступай.
Он выскользнул за дверь и закрыл ее за собой. Отец Эндрю стоял рядом, внимательно наблюдая за ним.
Робби стоял у дивана, скрестив руки на груди, и хмурился. Глаза Грегори весело блеснули.
– С Мариэль все в порядке? – спросил отец Андрей.
Коннор почувствовал, как по его щекам растекается тепло.
– Сейчас она чувствует себя лучше.
Грегори фыркнул, и Робби толкнул его локтем.
– Могу я поговорить с тобой наедине? – отец Эндрю указал на заднюю дверь.
– Как пожелаете, – воспоминание промелькнуло в голове Коннора, когда он шел к двери. В первый раз он украл поцелуй на церковной колокольне. Девушка разрыдалась, а священник надрал ему уши.
Надеюсь, его поцелуи стали лучше. Он взглянул на каменное лицо священника. Некоторые вещи просто никогда не меняются.