- Сиди уж, - буркнул парень и неосознанно потянулся рукой к белоснежной пряди, касавшейся его щеки.
Вампир рядом замер, как камешек. Кажется, даже дышать перестал. Боялся спугнуть момент. В каком-то дюйме от светлой пряди пальцы Ала дрогнули и прекратили свое движение. Кисть сжалась в кулак. Юноша с недоумением воззрился на собственную конечность, которая так предательски его скомпрометировала. Растерявшись и не зная, как выйти из положения с достоинством, парень замешкался, держа руку на весу. Как оправдать свое движение – в голову не приходило никак.
- Это ничего, - тем временем тихонечко шепнул сбоку Герт. – Ты можешь потрогать, правда. От этого ничего плохого и непоправимого для тебя не случится. Я дал слово аристократа. Чуть-чуть дотронься хотя бы. Не надо так бояться…
- Да заткнись, - беззлобно пробормотал непослушными губами брюнет, покосившись на такие близкие светлые волоски. – Это не то, что ты подумал. Я просто…
В противовес своим словам, юноша и вставать не спешил. Им овладело какое-то иррациональное ощущение правильности происходящего. Будто, сидеть так бок о бок в мрачной комнате холодного готического замка было чем-то нормальным. Чем-то необходимым и очень нужным. Чем-то в порядке вещей. Минуты утекали одна за одной. Близилось утро. Бок, где бедро вампира прикасалось к его собственному, давно согрелся, а шею и вовсе обжигало огненными мурашками от дыхания уткнувшегося в нее вампирского сыночка.
Герберт снова замер и, кажется, смирился со своим поражением. А может, просто ловил те немногие крохи тепла и близости, которые ему перепали добровольно. Все же, в этот раз все было не так, как раньше. Простая похоть, которую он удовлетворял со своими случайными жертвами, убивая их после – меркла в сравнении с чем-то новым, что непонятной болезненной сладостью разливалось по венам. Чем-то, что дарили ему по-собственной воле. Чем-то хорошим и оттого, еще более ценным. Конечно, ведь «машину для убийств» никто никогда не любил. Откуда ему было знать, как ощущаются настоящие ответные чувства. Даже, если их обладатель упрямо утверждал обратное.
- Но ты ведь хочешь потрогать их! – все же не выдержал блондин, когда до времени отправления на аудиенцию оставалось минут пять. – Хочешь же! Сильно! Я прям чувствую!
- Не ори мне на ухо, - безучастно прокомментировал уставший сопротивляться своим желаниям Альфред. – И убери свои волосы. Прямо в глаз мне…
- Тебе мешают, ты и убери, - нахально буркнул Герберт, у которого внутри происходил прямо-таки какой-то когнитивный диссонанс. Вампир никак не мог до конца понять: почему нельзя, если хочется и никто не возражает?
- Ну и вредный же ты, - голос Ала прозвучал настолько малоэмоционально, насколько это было вообще возможно в данной ситуации. На самом деле, вся его выдержка уходила на то, чтобы бороться с самим собой. И можно было сколько угодно убеждать себя, что необходимость убрать пахнущую патокой белую прядку от собственных ресниц – была именно необходимостью. А вот насмешливый голосок внутри черепной коробки язвительно утверждал, что – возможностью. Уважительной причиной, на законных основаниях позволяющей прикоснуться к столь желанным светлым волосам. Невзирая на неправильность. Плюя на установленные обществом нормы приличий. Попирая собственные, вбитые с детства, якобы аксиомы… Такая малость - прикоснуться к чужим волосам. Такая пропасть – чтобы сделать это, даже несмотря на то, что обладатель шевелюры не против. Такие яркие и манящие сны, которые оживали прямо сейчас… Как разрешить себе? Чем оправдать себя в собственных глазах? Как позволить единственный раз поддаться наваждению, прежде чем внять доводам разума и уйти в рассветное утро к тем, кто был с тобой одной видовой принадлежности? Уйти к своим…
Когда Герберт чуть шевельнулся, очевидно, пытаясь незаметно размять затекшую шею, то парочка особо коварных волосков из пряди вампира впилась Альфреду прямо в глаз, заставив дернуться и рефлекторным движением руки смахнуть чужие волосы со своего лица. Тыльная сторона ладони «наткнулась» на блондинистую шевелюру. Ал нервно дернул пальцами и они слегка запутались в волосах Герта, утопая в их мягкости.
Вампир задрожал и прокусил собственную губу, из последних сил сдерживаясь и заставляя себя выполнить слово. Не тронуть человека без его на то позволения. Чудовищным усилием воли усмиряя рвавшуюся наружу похоть, которая являлась самой его сущностью, ибо, как известно, плотская услада наравне с жаждой крови – были извечными спутниками и личным проклятием «детей ночи», Герберт мучительно цеплялся за то новое, что тихой лаской легло сегодня на самое сердце. Цеплялся за свою первую и единственную любовь…
Не известно, как развивались бы события дальше, если бы Герберт фон Кролок не услышал в своей голове зов. Граф приказывал явиться и держать ответ…
========== Часть 6 ==========
Стоять у кованых ворот и ощущать себя на жизненном перекрестке было не очень приятно. Хотя переплетённые ветви деревьев и скрывали большей частью горизонт, но в окружающем пространстве уже отчетливо витал дух наступающего рассвета. Скорее всего – денек обещал быть ясным. Впервые за долгое время. А может, с замковой крыши удалось бы полюбоваться первыми зарницами?
Альфред тряхнул головой. Какими еще зарницами? Нашел, о чем думать. В ближайшие минут пять его «любезные друзья» отправятся к своим милым «постелькам» и погрузятся в таинственный сон. А он сам, зевая и спотыкаясь с недосыпу, поплетется в направлении своей собственной деревушки. Дай Бог, на главной дороге попадутся люди и, может даже, подвезут его немного на какой-нибудь телеге, где Альфред чуточку вздремнет, прислонившись к пахучему сену. А потом, спустя пару суток, он войдет в свой маленький темный домишко, растопит печь и упадет на низенький деревянный табурет, предварительно налив себе стопку самогону. Ал залпом опрокинет в себя горькую жижу, а остальное выльет без сожаления, будто ставя на всей этой дикой истории точку. Ну и хорошо. Ну и правильно. Или нет?
Перед утром лес еще более затаился. Все замерло впредверии нового дня. Близились холода, и воздух был сухой и прозрачный, как слеза. Казалось – он даже звенел. Или это звенело в голове у парня, который, сам того не замечая, уже полминуты смотрел прямо в глаза молодого вампира? Тот стоял от юноши достаточно далеко и, повинуясь приказу отца, не делал более каких-либо попыток склонить чашу весов Альфреда на свою сторону. Герберт лишь смотрел. Смотрел без привычной улыбочки и зазывного блеска в глазах цвета горького шоколада. Смотрел, до дрожи боясь решения, которое вот-вот примет человек. Лишь слегка прикушенная нижняя губа заставляла держать контроль и выполнять приказ своего Лорда. Приказ не вмешиваться и дать второму существу добровольный выбор.
Граф фон Кролок многозначительно кашлянул и в предрассветной тиши этот звук прозвучал, как выстрел. Ал нервно дернулся и отвел взгляд.
- Итак, многоуважаемый гость, - тихо, но отчетливо, проговорил Глава Вампиров. – Солнце встает. Нам с сыном пора на покой. Мы благодарим Вас за визит и потраченное время. Пришла пора Вам выбрать свою судьбу. У вас будет ровно полминуты, лишь только за нами закроются двери Замка. Ровно через 30 секунд будут закрыты и главные ворота, и тогда, ежели Вы выберете покинуть это место, а после вернуться – Вас будет ждать здесь лишь смерть. Помните об этом. Моя милость о даровании Вам возможности выбора, вопреки желаниям единственного сына – отнюдь не признак большого расположения к Вам, не стоит опрометчиво полагаться на это. Герберт слишком молод по меркам вампиров. Он не до конца понимает некие скрытые законы. Не может знать, какими нюансами все может обернуться при их нарушении. Он впервые по-настоящему влюблен и его тяга туманит разум. Такое средь нашего брата случается крайне редко, но, я существовал в подлунном мире достаточно, чтобы видеть всякое. И уметь отличить истинное от фальши. Лишь поэтому я дал своему ребенку этот призрачный шанс на счастье. К личным симпатиям либо антипатиям в отношении Вас это не имеет никакого отношения. Итак, чтобы не мешать Вам, мы оставим Вас в момент принятия решения в одиночестве. Помните, Альфред, ровно тридцать секунд. За сим – прощайте.