К моему удивлению она утыкается лицом мне в шею и нежно прикусывает мою кожу.
Я взрываюсь; я не могу сдержаться, это не в моих силах. Мои яйца подтягиваются до боли, после чего мой член выбрасывает липкий поток на ее тело. Кажется, я хлещу фонтаном целую вечность, не в силах избавиться от сводящего меня с ума образа, как маленькие зубки Хар-лоу кусают мою шею. Это — самое эротичное, что я могу себе представить.
Но сейчас я окатил ее своим освобождением. Ужасно стыдясь, я игнорирую напевающие вибрации в своей груди и ее цепляющиеся за меня руки. Я просовываю руку между нами и обнаруживаю липкую лужу на ее коже.
— Всенрмльно, — выдыхает она. — Бывает.
О чем она говорит, я не понимаю, но голос у нее нежный. Она протягивает руку между нами и уголком своей одежды очищает себе живот и мою руку, после чего отбрасывает его в сторону. Она опять зарывается в меня лицом, а моя грудь напевает от удовольствия. Я так ничего и не понял, что между нами произошло… но мне понравилось. Очень сильно понравилось.
И… Хар-лоу, похоже, тоже это не было ненавистным.
Ее маленькая ладошка — больше уже не ледяная — прикасается к моей. Она тянет меня за пальцы, и я позволяю ей меня направлять. Когда она подталкивает мою руку между своих бедер, я резко втягиваю воздух. Она там горячая и влажная. Она такая влажная, каким бываю я, когда возбужден. Она что, возбуждена? Неужели ей нравится, что я прикасаюсь к ней? Исследуя ее, я неуверенно провожу пальцами по ее телу. Там имеется пучок волос, что мне кажется необычным. Как только меня овевает ее аромат, мой член поднимается снова. Это запах ее возбуждения. Я распознаю его, и мне хочется его намного больше. В то время как я продолжаю прикасаться к ней, изучая ее тело, мои пальцы ощущаются огромными и неуклюжими. Под клубком кудряшек у нее очень нежная кожа, и эти складочки у нее такие мокрые, скользкие. По-моему, Хар-лоу любит, когда к ним прикасаются, поскольку она начинает стонать и тереться об меня. Хочу больше ее стонов, поэтому продолжаю прикасаться и исследовать ее. Она очень мокрая; ее запах распространяется повсюду и проникает в мою кожу. На свете нет ничего, что, на мой взгляд, когда-либо пахло более прекрасно. Мне хочется потянуться ладонью ко рту и дочиста слизать ее со своих пальцев, испробовав на вкус.
Но она берет меня за руку и направляет ее снова, к маленькому бугорку между ее складочек. И она использует мой палец, чтобы осторожно обводить кружочки вокруг него, а потом останавливается.
Она что…. показывает мне, как именно ей нравится? Я повторяю это движение. Ее ногти тут же впиваются в мои плечи, и она издает стон.
— Рух!
Я рычу, потому что от этого ее звука я опять становлюсь диким. Мой член начинает сильно пульсировать и снова, заполняясь кровью, затвердевает. Я опять прикасаюсь к ее бугорку, но нет такой же реакции. Я пробую еще несколько разных вариантов прикосновений, прежде чем осознаю, что ей нравится, когда я нежно обвожу его кругами. И тогда я делаю это, а она вздрагивает напротив меня и кричит.
Я хочу больше этой ее реакции. Поэтому я продолжаю прикасаться и поглаживать ее так, как ей нравится, и несколько мгновений спустя она содрогается напротив меня в конвульсиях, ее нога сжимается вокруг моего бедра, и я чувствую, как всплеск влаги покрывает мою руку. Она тоже достигла освобождения. Я восхищен. Я был слишком маленьким, когда мой отец умер, прежде чем успел рассказать мне о мужчинах и их парах, но у меня сохранились смутные воспоминания его рассказов, и как все должно быть.
Ее следы покрывают мои пальцы, и я поднимаю их к своему носу и делаю глубокий вдох. Они излучают сладкий и в то же время мускусный аромат, и у меня аж слюнки текут. Когда я начинаю облизывать свои пальцы… она отталкивает мою руку в сторону.
— Ниделайэтого.
Я рычу на нее. Почему она лишает меня этого? Своей сладости?
Но она только похлопывает меня по груди.
— Завтрамибудеммитца.
Часть 3
ХАРЛОУ
Утром я даже не в силах злиться на свою вошь. Ну конечно же, я всего лишь провела ночь, обернувшись вокруг самого грязного в мире инопланетного варвара, но мне было тепло и спалось лучше, чем предыдущей ночью.
К тому же, ну это…, я учила его ласкам. Как бы странно это ни было, но я горжусь этим, и для меня начинают проясняться несколько фактов, касающихся Руха. Он на самом деле не понимает, что такое одежда. Он не понимает большую часть своего собственного языка, и уж точно он не знает, что я такое. Я даже не уверена, что он понимает, что означает то, что мы оба друг другу резонируем. Он, наверное, и не знает ничего о сексе.