Вошь у меня в груди начинает напевать еще усерднее.
Боже. Чувствую себя так, словно меня предают со всех сторон.
Он прикасается к моей ране на голове, и я резко отрываюсь от него.
— Ай! — не в силах с собой справиться, я шлепаю его по рукам.
Издав рык, мужчина отходит от меня, тяжело ступая своими босыми ногами, и внешне он вроде совсем не расстроен моей реакцией. Я хмуро кошусь на него и сама дотрагиваюсь до своей раны. Она покрыта какой-то липкой кашицей, скорее всего, каким-то природным средством коренных жителей.
— Везет же мне, — бормочу я.
Мужчина издает еще один рык и возвращается обратно в другой конец пещеры, где садится на корточки. К тому же он не берет в руки нож, а просто наблюдает за мной, опершись руками на колени.
Я оглядываюсь на вход в пещеру. Он открыт, и я вижу снег, сверкающий в слабых лучах солнца снаружи. Большинство ша-кхай имеют декоративную завесу из шкур, натянутую на костяные рамы, которую они укрепляют перед входом в пещеру, чтобы придать подобие уединения и чтобы не пускать внутрь суровую непогоду. Ну, этот парень — нет.
— Ты заядлый экстремал по выживанию или типа того? — он не отвечает, и я вздыхаю. — Конечно же, ты молчишь. Вряд ли можно надеяться, что ты можешь мне рассказать, что произошло с Аехако и Хэйденом? Те два раненых парня?
Он сужает глаза, но не двигается.
Языком жестов я изображаю рога.
— Двое крупных мужчин? Были вместе со мной? Похожие на тебя?
Ничего, кроме пристального взгляда.
Я кусаю губу, пытаясь думать. Раз они ранены и ждут моего возвращения, я не могу тут больше оставаться. А что, если они умирают? Не думаю, что они доверились бы компьютерным технологиям настолько, чтобы вернуться на корабль и попросить, чтобы тот исцелил их ранения.
Я должна найти возможность каким-то образом освободиться.
— Послушай, — говорю я. — Ты отличный парень и все такое, и эта вошь-штуковина создает определенные проблемы, но сейчас мне правда нужно идти.
Я пропускаю мимо ушей настойчивое напевание в моей груди и начинаю вставать на ноги.
Опять он, оскалив зубы, рычит на меня.
Испустив писк, я падаю обратно на пол. Отлично, что ж, болтуном его не назовешь, однако в невербальном общении он и правда хорош. Я понимаю «сиди и заткнись», когда слышу это.
Он ведь не может оставаться здесь навечно и просто таращиться на меня, верно? Так что мне остается просто подождать, когда ему надоест. Мне следует притвориться спящей. Прислонившись спиной к стене, я закрываю глаза, пытаясь изобразить, что собираюсь вздремнуть. Я смыкаю глаза ровно настолько, чтобы видеть сквозь смеженные ресницы. Проходит целая вечность, и в конце концов он перестает пялится на меня и снова приступает к работе над чем-то, повернувшись ко мне спиной.
Может, мне стоит попытаться сбежать прямо сейчас?
Такое ощущение, будто сама судьба услышала мою безмолвную мольбу. В следующее мгновение инопланетянин встает и идет к передней части пещеры. Он выходит на дневной свет, и я слышу звуки шагов по хрустящему снегу, когда он направляется в левую сторону.
Наверняка это будет не так просто, не так ли?
Я хватаю с пола костяной нож, а потом вскакиваю на ноги. Каждая мышца в моем теле болит, и я ощущаю нечто похожее на судороги, а при внезапном движении у меня побаливает голова. Что ж, это паршиво. Я подползаю к входу в пещеру и вижу, что мужчина стоит всего в нескольких шагах, смотрит на горы на краю земли, прикрывая глаза ладонью. С его лба грозно выступают рога, а хвост стегается так, будто он раздражен.
— Пора сваливать отсюда, Харлоу, — выдыхаю я и пулей вылетаю в снег в противоположном направлении от него. Не знаю, правда, куда несусь, но мне плевать. Прочь отсюда — в данный момент это кажется мне самым подходящим ответом.
Правда, у меня плохо получается мчаться по снегу быстро. Человеческие ступни не созданы не для того, чтобы маневрировать сугробы Не-Хоты, и при каждом шаге я утопаю в снегу. Это похоже на попытку бежать сквозь болота, и я двигаюсь очень медленно. Задыхаясь от физического перенапряжения, я погружаюсь в снег и выбираюсь из него, мои мышцы напряжены до предела, тем не менее, мне нельзя останавливаться.