Страх словно разряд молнии пробегает вверх-вниз по моему позвоночнику от этой мысли. Хар-лоу слаба, а Рухар такой маленький и беспомощный…, и на мой взгляд слишком уж близко они оба находятся. Однако они должны оставаться рядом, чтобы Рухар мог получить свой кхай. От тревоги у меня все нутро выворачивает при одной этой мысли. Опасностей слишком много.
Охотники готовят оружие. Имеются копья, пращи, у нескольких мужчин опасно острые костяные ножи вроде моего собственного. Один из са-кoхчк проходит мимо медленной, тяжелой поступью, не обращая на нас внимания, будто мы слабые и ничтожные мелочи, и я невольно думаю о своем отце и той охоте, чтобы заполучить для меня кхай. Чувствовал ли он такой же смертельный ужас, что и я? Сводило ли у него судорогами живот, когда он понял, что подвергает смертельной опасности своих старшего сына и пару? Или он был слишком уж безрассуден, чтобы беспокоится об этом?
Даже представить не могу, почему он не вернулся к племени, чтобы заручиться их помощью. Он должен был предвидеть грозящую опасность. Или может ему просто было плевать?
Рáхош снимает лук и аккуратно размещает стрелу. Он прицеливается, и я смотрю, как он выпускает стрелу. Мгновение спустя комплект са-кoхчк начинает выть от боли, а один из взрослых ревет от отчаяния. Их ноги передвигаются, и земля дрожит. Охота началась.
Разделившись, мужчины кричат и трясут копьями, резко бросаясь вперед, гоняясь за сбитыми с толку животными. Один из них, ускоряясь, переходит на рысь, и я чувствую, как земля начинает трястись, словно та вот-вот расколется. За ним следует еще один, и тогда срывается с места все стадо, побужденное тыканьем копьями и криками наших охотников. Мы ничтожно маленькие по сравнению с ними, однако все получается.
В центре стада шатается комплект. Мать подталкивает его мордой, пытаясь заставить его идти, но когда он падает на колени, она испускает рев, после чего, отвернувшись от него, бросает своего детеныша ради собственного самосохранения. Я вижу это со своей точки обзора возле Рáхоша, и я внезапно замираю. Мои воспоминания возвращаются обратно к моему отцу. Это именно тот выбор, который он сделал. Он пожертвовал своим собственным ребенком — своим первенцем, Рáхошем — когда он был слишком сильно изранен. На мгновение мне хочется, чтобы мать са-кoхчк вернулась обратно и подтолкнула свой комплект встать на ноги.
Вместо этого она издает жалобный вой и тяжелой поступью кидается от него прочь, бросив его нам.
Такое чувство, будто сердце у меня в груди разбивается вдребезги. Я думаю о Рáхоше, его покрытом шрамами лице и прихожу к опустошительному пониманию.
Мой отец был настолько сломлен, что, если бы меня ранили так же, как этот комплект са-кoхчка, который сейчас перед нами, я даже нисколько не сомневаюсь, что мой отец просто бросил меня так же, как это делает сейчас эта зверюга мать. Он бы отрекся от меня так же, как сделал это с Рáхошем, оставив с теми, которых он считал «плохими». Или еще хуже — когда-нибудь взял, да и бросил меня в снегу и сбежал от меня.
Я представляю, что поступаю так со своим собственным сыном — моим Рухаром — и меня уже тошнит.
Никогда в жизни.
Я никогда бы не бросил ни его, ни Хар-лоу. Никогда. Мой отец был неправ. Он поступил так, как по его мнению, должен был, чтобы выжить, но только сейчас я понимаю, что это было вовсе не выживание. Это был поступок, бездумно ведомый инстинктами. Мужчина, которого я так долго представлял своим отцом в обрывках воспоминаний? Мужчина, которого я так уважал? Он не тот, к которому я должен обращаться в поисках ответов. Это тот, который рядом со мной, мой брат. Мой брат, который неустанно охотился вместе со мной и составлял мне компанию, даже тогда, когда я этого не хотел. Кто привел свою беременную жену и посадил ее с моей, чтобы она не оставалась одна. Кто рискует своей семьей, чтобы помочь мне уберечь мою. Кто впустил меня в свой дом, не задавая вопросов, и никогда не ждал от меня благодарности.
Они не плохие.
— Пошевеливайся, Рух, — велит Рáхош, толкнув меня посильнее.
Споткнувшись, я падаю в сторону, и именно в этот момент, злобно ревя, мимо меня проносится один из са-кoхчк. Я стоял посреди охотничьего поля как обалдевший дурак. В то время, когда я откатываюсь подальше, другой охотник, встав между мной и животным, отгоняет его прочь. Защищает меня.
Все эти мужчины рискуют собой ради моего Рухара. Ради моей семьи. Я тронут.
Остальная часть охоты проходит как в тумане. Я присоединяюсь к охотникам, когда мы широким кругом окружаем блеющий от боли и гнева комплект. Несмотря на то, что это всего лишь звереныш, он все равно вдвое выше моего роста и с легкостью может раздавить мужчину. Когда мы его окружаем, даже хромая, он двигается быстрее, чем взрослые.