Он смотрит на меня несколько секунд, тяжело дыша, прежде чем понимающе кивает.
— Чёрт, — бормочет он. — Хорошо.
Мы выходим на заднее крыльцо, где светло и тихо. Я устанавливаю штатив со своим телефоном и говорю, что всё, что ему нужно сделать — нажать на «воспроизведение», а затем сделать паузу перед началом записи другого видео.
— Сделай это для каждого видео, и я смогу показать ему одно, пока тебя нет, не показывая по ошибке второе. Я сохраню каждое как отдельный файл.
— Подожди, — Райан хватает меня за запястье, когда я собираюсь уйти. — Ты не остаешься?
— Думаю, будет лучше, если ты сделаешь это в одиночку. Это станет просто разговором между тобой и ним.
Райан кивает, и я захожу внутрь. Несколько минут спустя, я всё-таки выглядываю наружу, чтобы проверить, как он, и нахожу его уткнутым лицом в землю, с закрытыми руками лицом. Я выбегаю, не понимая, что произошло, и нахожу его всхлипывающим.
— Райан, — выдыхаю я, опускаясь перед ним на колени. — Что случилось?
— Я не могу этого сделать, — выдыхает он, отказываясь смотреть на меня.
— Знаю, это будет трудно, но оно того стоит, когда я смогу показать…
— Только не это, — бормочет он. — Я не могу уйти, — Райан поднимает на меня покрасневшие глаза. — Я не могу этого сделать, — его грудь быстро поднимается и опускается. — Я буду скучать по всему. Его визитам к врачу. По его улыбке. Он даже, чёрт возьми, не узнает, кто я такой! — буквально рычит Райан.
Моё сердце начинает разрываться на части, но я делаю несколько вдохов, чтобы успокоиться. Райану нужно, чтобы я была сильной прямо сейчас. Ведь он был таким сильным ради меня — в пляжном домике, когда я рожала Эр Джея, — теперь моя очередь быть сильной ради него.
— Ты понимаешь, почему я попросила тебя надеть военную форму?
Он качает головой, и слёзы боли текут по его щекам.
— Потому что я хочу убедиться, что Эр Джей будет знать, что его папа-герой, и именно это символизирует этот наряд.
— Я бы предпочёл быть для него просто отцом, — мягко признаётся Райан. — И твоим мужем.
Он притягивает меня к себе на колени и утыкается лицом в мою шею. Я не знаю, что сказать, чтобы ему стало лучше, поэтому не говорю ни слова, просто позволяя ему выплакаться.
В конце концов, он успокаивается и поднимает лицо, чтобы просто посмотреть на меня. На его щеках следы от слёз, а глаза выглядят опухшими. Он больше не плачет, но его подбородок дрожит.
— Я ненавижу это, — уверяю я его. — Но ты должен будешь уйти, и, если не дай Бог, что-нибудь случится, то у Эр Джея останется что-то лично от тебя на память.
Райан кивает в знак согласия.
— Хорошо, — он проводит руками по заросшему щетиной подбородку. — Я сделаю это.
Примерно через двадцать минут Райан заходит внутрь и вручает мне мой телефон, прося о встрече с Эр Джеем. Его лицо в пятнах от пролитых слёз, что говорит о том, что он ещё немного поплакал, но сейчас кажется более сдержанным. Я зову маму, и она отдаёт Эр Джея Райану с сочувственной улыбкой.
— Как бы там ни было, — произносит она. — Мы все очень гордимся тобой.
— Спасибо, — отвечает он, прижимая сына к груди и вдыхая его запах. — Но всё, чего я хочу, — это пережить следующие четыре месяца, а затем вернуться домой, чтобы начать строить свою жизнь.
От его слов у меня на глаза наворачиваются слёзы, когда я вспоминаю, как всего меньше года назад мы были в пляжном домике и он сказал мне однажды, что армия — это его жизнь.
Остаток дня мы проводим вместе. Райан загружает на мой телефон программы для обмена текстовыми и видео сообщениями, с помощью которых я могу связаться с ним, когда он вернётся на службу. Очевидно, что он уже перевёл свой телефон на международный тарифный план, и база, на которой он остановился, будет прослеживаться. Это отстойно, но этого достаточно, чтобы мы могли хотя бы поговорить. Он также даёт мне свой электронный адрес, чтобы я могла отправить ему фотографии Эр Джея. Конечно, он добавляет, что я должна также присылать ему и свои фотографии.
Вместо того, чтобы пойти домой, Райан проводит ночь, прижавшись своим телом к моему. Он просыпается перед каждым кормлением Эр Джея настаивая на том, чтобы именно он ему менял подгузник и помогал сыну срыгивать.
Утро наступает слишком быстро, и он будит меня, когда на улице ещё слишком темно.
— Детка, мне нужно идти, — шепчет он, целуя уголок моих губ. — Проснись, чтобы я мог попрощаться.
— Подожди, — тут же просыпаюсь я. — Ты уходишь… прямо сейчас?
— Мне нужно быть в аэропорту в пять утра.