Йен разбился.
Мой муж погиб.
Я никогда больше не смогу увидеть его, прикоснуться к нему, почувствовать его.
Все наши планы… наши обещания… наша любовь.
В мгновение ока всё кончено.
Глава 4
Микаэла
Пятнадцать месяцев спустя
Дорогой Йен,
Я смотрю на незаконченное письмо в своих руках, письмо, которое бессмысленно писать, потому что Йен мёртв и никогда его не получит. Он никогда не прочтёт ни слова из того, что написано на бумаге. Мой папа предложил мне написать Йену. Он сказал, что, когда он был моложе и у него были проблемы с наркотиками, пока он был в реабилитационном центре, то писал моей маме каждый день. Несмотря на то, что он не отправил ей ни одного письма, он находил сам процесс письма терапевтическим. Он написал восемьдесят писем, а я не могу написать даже одного. Я пытаюсь написать это письмо почти пятнадцать месяцев и у меня ничего не получается. Дорогой Йен — это всё, что мне удалось написать. Я понятия не имею, что делать дальше или писать. Мои родители думают, что мне нужно обратиться к психотерапевту, и я не против, но я не готова. Моя мама считает, что мне нужно вернуться в колледж, и, опять же, я не могу с этим не согласиться, но всё равно не готова.
— Фу-у-у-у, — произносит женский голос. — Здесь попахивает депрессией.
Я поворачиваю голову и вижу Лекси и Джорджию, стоящих в дверях. Лекси ухмыляется, а Джорджия мягко улыбается. Моё сердце сжимается, и слёзы наполняют глаза. Не могу вспомнить, когда видела их в последний раз. Может быть, на их выпускном… Вау, это было… десять месяцев назад?
— Чего, чёрт возьми, ты ждёшь? Иди сюда и обними меня, — требует Лекси. Я встаю, но застываю на месте. Если я обниму её, то потеряю самообладание. А это то, что я делаю сейчас — теряю самообладание.
— Отлично, тогда мы подойдём к тебе, — они обе пересекают комнату и заключают меня в крепкие общие объятия. Слёзы, которые подступали к моему горлу, выступают наружу. Одна за другой они текут по моим щекам, как река, прорывающаяся через плотину.
— Всё хорошо, — говорит Джорджия, потирая рукой мою спину.
— Что вы, здесь делаете?
Они, а также моя семья и друзья, несколько раз пытались навестить меня после смерти Йена, но я снова и снова отталкивала всех, пока они, наконец, не сдались и не позволили мне погрязнуть в моём горе в одиночестве.
— Мы оставили тебя в покое, но теперь не собираемся уходить, — Лекси отстраняется и кладёт руку на бедро. И тут я замечаю её волосы.
— Ты покрасила волосы? — я провожу по ним пальцами. — Срань господня, они светлые… как у блондинок-блондинок.
Лекси смеётся и бросает на меня растерянный взгляд.
— Я покрасила волосы, год назад…
— А я даже не заметила… — ох, я действительно отстойная подруга.
— У тебя случилось много всего, — говорит Джорджия, пытаясь оправдать меня.
Но так ли это? Много ли чего произошло?
С тех пор, как умер Йен, я только и делала, что оплакивала его потерю. Я бросила колледж, перестала работать в развлекательном центре, который помогает содержать моя семья. Я не занималась в спортзале. Правда была в том, что в моей жизни ничего не происходило.
— Красиво, — говорю Лекси. — Подходит к той сексуальной форме сёрфингистки, которая у тебя есть.
Джорджия смеётся, а Лекси закатывает глаза.
— Итак, что вы здесь делаете? — спрашиваю я снова.
— Сейчас весенние каникулы, — отвечает Лекси. — Мы едим в Кабо с нашими родителями и подумали, что могли бы вытащить тебя из этого дома и вывезти на несколько дней к солнцу. Я умираю от желания окунуться в волны…
Я уже начинаю качать головой, прежде чем она успевает закончить предложение, и они обе начинают хмурятся.
— Я ценю вашу поддержку, но я просто не готова ко всему этому.
Последний раз я была в Кабо с Йеном во время весенних каникул в его выпускном классе.
— Не готова к чему? — возражает Лекси. — Полететь на частном самолёте в Кабо и провести пять дней, валяясь у бассейна и на пляже?
Я понимаю, о чём она говорит, но не могу этого объяснить. От мысли о том, что мне там будет весело без него, сводит живот. Каждое общее воспоминание о нас будет заменено другими воспоминаниями, но уже без него. А я не могу этого сделать. Всё, что у меня осталось, — это мои воспоминания. Я не могу их заменить…
— Мы с Йеном вместе ездили в Кабо, — выдыхаю я.
Обе девушки хмурятся и кивают.