МИНУСИНСКИЙ ( стучит себя по голове). Тщердак. Га-ла-фа! Текникал термин.
ДАУНЗ. Фак ю?
МИНУСИНСКИЙ. Ес! Гад дэмет! Щщщит!
ДАУНЗ. Оу-ноу?!
АЗАЛКАНОВ. Итак, выпьем... Черт, выпить пока нечего!...
РАНЯЕВА. Есть, есть! Я как знала...
Быстренько достает из сумки выпивку и еду, расставляет на стульях,
раскладывает, разливает с помощью Воткина.
АЗАЛКАНОВ. Поприветствуем и выпьем за дядю Ваню Воткина, моего спасителя и...
ВОТКИН. Спасибо, конечно... А гонять я вас, конечно, гонял. И насчет кошек и собак, бубны-козыри... Но как? Я переселился в этот дом тридцать лет, разведясь с негодяйкой-женой, которая мне изменила, и я с тех пор на женщин не могу смотреть без внутреннего отвращения. И вот посадил я, помню, настурции. Вытоптали! Ладно. Дай, думаю, астры разведу. Развел астры. Это уже лет двадцать пять назад было. На другой год у меня были тюльпаны. А на следующий год у меня на одной клумбе были георгины, на другой калы, на третьей... Что же у меня было на третьей клумбе?... Вот напасть, бубны-козыри!..
АЗАЛКАНОВ. Лена! Витя! Женя! Почувствуйте момент! Мы ведь прощаемся с этим чердаком! Послушайте его тишину! Она такая же, как десять, как двадцать лет назад!.. И запахи те же, и...
РОЗОВ. Какой театр был...
ЕЛЕНА. Слава по всему городу.
МИНУСИНСКИЙ. Сдуру грезилось: в Москву поедем, столицу завоевывать! Как же, новая театральная эстетика, импровизационный театр!
АЗАЛКАНОВ. А давайте покажем? Лена, Женя, Витя! Время есть, давайте покажем! Они же в жизни такого не видели!
ДАУНЗ. Болшой театр. Грейт!
МИНУСИНСКИЙ. Вот именно.Ты восторгайся, это полезно.
Они берут стулья, рассаживаются на помосте перед зрителями.
АЗАЛКАНОВ. Ну? Готовы?
ВОТКИН. Что за пьеса? Кто автор?
АЗАЛКАНОВ. Дайте любой предмет.
РАНЯЕВА. Расческа подойдет?
АЗАЛКАНОВ. Годится! Даже очень! ( Берет у нее расческу.)
НЕВЕСТА. В детдоме это называлось: вшивогонка.
РАНЯЕВА. Ты опять? Не детский дом, а интернат. Я в длительную командировку уезжала, тебя с собой взять не могла. Опять меня попрекаешь?
НЕВЕСТА. Очень надо. Просто вспомнила.
АЗАЛКАНОВ. Играем спектакль под названием "Расческа"!
Пауза.
Расческа. Предмет для расчесывания волос. ( Передает Минусинскому.)
МИНУСИНСКИЙ. Расческа. (Моментально считает.) В ней ровно пятьдесят зубчиков. Это специально или случайно? ( Передает Елене.)
ЕЛЕНА. Расческа. Неживая сама по себе. Оживающая в руках. ( Передает Розову. )
РОЗОВ. Расческа. Из пластмассы. Пластмасса не разлагается тысячелетиями. Нас уже не будет, а она будет лежать в земле. В развалинах этого дома.
РАНЯЕВА. Почему? Я ее обратно возьму.
АЗАЛКАНОВ. Теща, не мешай!
РАНЯЕВА. Не теща пока! А расческа хоть и дешевая, а вещь! Придумали - в развалины ее!
Появились Саша и Маша, тихо присоединились к зрителям.
МАША. Не мешайте!
РАНЯЕВА. А ты-то кто?
АЗАЛКАНОВ. Тихо!
Пауза.
( Держит расческу.) Первая расческа у меня появилась в четырнадцать лет. До этого я причесывался пятерней. Или вообще не причесывался... У меня были вьющиеся волосы...
МИНУСИНСКИЙ ( берет расческу). А я пользовался расческой отца. И однажды не сразу причесался, а сперва понюхал. Она пахла аккуратным чиновничьим потом. Меня чуть не стошнило. Я стал врагом нашего чиновничьего государства. ( Передает расческу Елене.)
ЕЛЕНА. Я часами расчесывалась у зеркала, мне было тринадцать лет, я представляла себя замужней женщиной. Я причесывалась и все ждала, когда войдет мой муж и скажет: хватит наводить красоту, мы опаздываем в театр! А он все не входил...
РОЗОВ ( выхватывает). Ненавижу! Бездушные одинаковые вещи! Раньше были гребни. Резные ручки. Завитки. Оправы. ( Вырывает зубчик.) Вот и нет одного. (Возвращает Елене.)
ЕЛЕНА. Вот и нет другого.
МИНУСИНСКИЙ. Вот и третьего нет.
РАНЕВА. Вы что, все повытаскиваете? Она у меня пять лет - и как новая!
АЗАЛКАНОВ. Вот и четвертого нет, и пятого, и шестого.
ЕЛЕНА (выхватывает расческу, вырывает горстями). Вот и все, все, все!.. Ничего не осталось.
РАНЯЕВА. Одурели совсем. Тоже мне, театр!
МИНУСИНСКИЙ. Нет расчески. Лысый ежик.
АЗАЛКАНОВ. Расческа есть. Только без зубчиков.
ЕЛЕНА. Нет расчески!
АЗАЛКАНОВ. Их можно вставить.
МИНУСИНСКИЙ. Или новую купить.