- Не пора ли и нам, сэр, обзаводиться чёрными вещичками?
- Нет, думаю, ещё рановато, так как в настоящий момент я дал нашему миру только маленькую толику того, что мог бы дать ещё.
- А может быть, вы хотите ещё что-то и получить?
- Ты же знаешь, мне многого не надо. Если мой скромный труд смогут оценить мои внуки и правнуки, я буду бесконечно счастлив. И я буду вполне довольствоваться этим даже тогда, когда меня уже не будет в этом мире.
- Но как же вы об этом узнаете, милостивый государь?
- Как говорят умные люди: рукописи не горят.
- А при чём здесь рукописи, мин херц?
- После прочтения моих произведений внуки явятся к вам на небо и передадут от меня огромный привет. Если я не ошибаюсь, именно на небе вы будете представлять вашего господина в единственном числе?
- Ага, вот теперь-то я, кажется, начинаю вас понимать.
- Знаете, мой друг, когда вы начинаете меня понимать, вашего покорного слугу начинает охватывать редчайшее чувство восторга, так как вы, в основном, только для этого и существуете, чтобы мне перечить и даже противостоять.
- Ну, сударь, это самая настоящая инсинуация.
- В таком случае, мой милый внутренний голосище, я смею даровать вам полнейшую индульгенцию.
- Вы слишком щедры, сударь. Я даже не знаю, как вас и благодарить.
- Не безвозмездно, друг мой, не безвозмездно.
- Ааа, вот теперь я полностью вас понимаю: вы хотите предоставить мне индульгенцию в классическом понимании этого слова, как это обычно делалось в XI-XII веках?
- Знаете, мон шер, а с возрастом вы начинаете понимать меня всё лучше и лучше.
- Огромный жизненный опыт, сэр, и ежедневная тренировка, тем более что вы постоянно мне в этом потворствуете... Вы знаете, мой не всегда милостивый государь, мне иногда хочется выступить перед вами с высокой трибуны, репетируя свои будущие речи, обещающие стать по-настоящему блестящими.
- Только прошу вас не забывать о народе, сидящем в этом зале с тухлыми яйцами.
- Но я же только выскажу своё мнение?
- А они, таким образом, выскажут вам своё, что в России сейчас является весьма модным актом недовольства.
- Какая ограниченность взглядов, сударь! И какое отвратительное, я бы даже сказал, непочтительное, нетактичное и неблагородное отношение к выступающему.
- Ничего, зато действенное, дающее уйму свободного времени.
- Кому, сударь?
- Обеим сторонам, естественно... Правда, у вас его будет значительно меньше, так как большую его часть вы потратите на чистку своего костюма.
- Ха-ха-ха, а вот в этом они как раз-таки и просчитаются, так как у меня его нет и быть не может!
- В таком случае свой костюм я вам марать не дам.
- А может быть, всё-таки попробовать, мин херц?
- Благодарю вас, но для проведения данного нелицеприятного спектакля я попрошу вас, мой друг, подыскать себе другую кандидатуру.
- Но, к сожалению, это совершенно невозможно.
- В таком случае сидите тихо и, извините за грубость, не рыпайтесь. Возможно, что удобного случая вам придётся ждать ещё очень и очень долго.
- Разве мы с вами такие уж плохие ораторы, мин херц?
- Да, когда разговариваем между собой.
- Если сам себя не похвалишь, сир...
- А вам не кажется, дружище, что в данную минуту мы похожи на двух достопочтимых господ, ведущих свой диалог в чеховской палате № 6?
- Неужели в психбольнице все ребята разговаривают между собой?
- Представьте себе, милейший. А особо буйных прикручивают к спинкам коек, и они премиленько разговаривают сами с собой целыми месяцами и... даже годами.
- Ну, уж это-то вы прихвастнули, мин херц.
- Нисколько... Многие из этих счастливых ребят вынуждены находиться там пожизненно, так как являются настоящими убийцами.
- В таком случае зачем же вы их назвали счастливыми, сир?
- Во-первых, их там прекрасно кормят - по первой категории, во-вторых, за ними прекрасный уход, в-третьих, делай, что хочешь...
- Так уж и всё, сударь?
- Естественно, в пределах разумного, то есть... разрешённого правилами внутреннего распорядка.
- В таком случае, это... почти ничто.
- А вам только дай волю, и вы доведёте до инфаркта любого нормального человека.
- А почему вы сразу же перешли на меня?
- Вы же тоже из этой когорты, милейший.
- Уж не считаете ли вы меня сумасшедшим?
- Конечно... В этом я нисколько не сомневаюсь, так как из нас двоих кто-то должен быть обязательно нормальным.
- Но почему же считаться ненормальным должен именно я, сударь?