— Кажется, у нас при дворе каждый дурак может стать фаворитом, — высокомерно сказал он, а так как эти слова были сказаны в присутствии нескольких людей, то Чарльзу Блаунту ничего не оставалось, как вызвать обидчика на дуэль.
Я была страшно расстроена, когда узнала об этом, и так же расстроен был Кристофер. Это он принес мне эту весть, и на глазах его были слезы.
— Ваш сын и мой брат будут драться, — сказал он. Дуэли иногда кончались смертью, и это повергло меня в ужас. Я послала к сыну с мольбой прийти ко мне безотлагательно. Он приехал, но когда узнал, чего я от него хочу, стал раздражаться.
— Мой дорогой Роб, — говорила я, — тебя могут убить.
Он пожал плечами, а я продолжала:
— А что, если ты убьешь этого молодого человека?
— Невелика будет потеря, — сказал он.
— Ты будешь потом сожалеть.
— Он лицемерно пытается завоевать расположение королевы.
— Если ты собираешься драться с каждым человеком, который делает это, у тебя не будет много шансов на выживание. Роб, умоляю — будь осторожен.
— Если я пообещаю тебе, это удовлетворит тебя?
— Нет, — закричала я. — Я удовлетворюсь только тогда, когда ты возьмешь свой вызов обратно. — Я пыталась привести доводы. — Королева будет очень недовольна, — сказала я.
— Это ее вина, она дала ему ту игрушку.
— Но почему бы нет? Ей понравилось, как он играет.
— Милая моя мать, я уже принял вызов. И довольно.
— Мой дорогой, оставь это сумасшествие.
Внезапно он стал нежен.
— Слишком поздно, — сказал он. — Не бойся. У него нет шанса.
— Его младший брат — наш стремянной. Бедный Кристофер так расстроен. Ах, Роб, разве ты не видишь мою тревогу? Если с тобой что-нибудь случится…
Он поцеловал меня, и его выражение лица было столь нежно, что любовь к нему захлестнула меня. Так трудно было противостоять его очарованию: он заверял меня, что любит, что всегда будет любить, что сделает все, что в его силах, для моего блага, но остановить дуэль он не может. Его честь будет задета: вызов принят.
Мне ничего не оставалось, как только горячо молиться, чтобы он был невредим.
Приехала Пенелопа:
— Роб собирается драться на дуэли с сыном Маунтджоя. Надо остановить его.
— Но как? — закричала я. — Я пыталась. О, Пенелопа, я так боюсь. Я молила его, но он не желает отказываться от дуэли.
— Никто не сможет уговорить его. Но ты должна его понять: он зашел слишком далеко, и теперь невозможно отказаться. Это ужасно. Чарльз Блаунт — красивый мужчина, такой, как Роб, но в ином плане. Роб никогда не простит ему этого, но не следовало проявлять свою ревность так открыто. Королева ненавидит дуэли и будет в ярости, если кто из ее фаворитов пострадает.
— Моя дорогая, я знаю ее лучше, чем ты. Это все ее вина: она хочет, чтобы мужчины боролись за ее милость. — Я сжала кулаки. — Если что-то случится, я обвиню ее. Я буду готова убить ее.
— Ш-ш-ш! — Пенелопа оглянулась через плечо. — Будь осторожна. Она и так тебя ненавидит. Если кто-то услышит, Бог знает, что последует.
Я отвернулась. Я знала, что умолять моего сына более бесполезно.
Дуэль состоялась в Мэрилебоун Парк. Она окончилась поражением для моего сына и, может быть, к его же благу. У Чарльза Блаунта было много здравого смысла, и он не имел намерения ни убивать моего сына, ни умирать. Он знал, что тогда попадет в опалу. Он окончил дуэль наилучшим способом: ранил моего сына слегка в бедро и разоружил его. Сам он остался невредимым.
Так окончилась дуэль, но она имела далеко идущие последствия.
Она должна была кое-чему научить Эссекса, но, увы — не научила.
Когда королеве стало известно об этом, она была очень зла и хотела проучить обоих, но, зная характер Эссекса и поняв причину дуэли, она одобрила поведение Чарльза Блаунта.
Ее комментарий был таков:
— Кто-то рано или поздно научит Эссекса хорошим манерам, иначе с ним не справиться.
То был знак, что королева не одобряет высокомерия моего сына и что ему должно исправиться, чего он, конечно, не сделал.
Я пыталась предупредить его, сказать ему, как опасно полагаться на ее привязанность: один день она будет ласкать и одобрять, в другой — ты станешь ее злейшим врагом, ибо ее настроение меняется, как ветер.
— Я знаю ее, — кричала я. — Немногие знают ее так, как я. Я была близка к ней… А теперь… ссылка, запрет. Я почувствовала на себе ее злобу, ее ненависть…
Он горячо заявил, что во всем виноват Лейстер.