Мы оба предавались мечтам о том, чему осуществиться, если трезво размышлять, не дано, но Роберт был во всем этом так уверен, что я начинала верить тоже.
Филип Сидни был частым гостем в Дюрем Хауз. Мы все полюбили его, и я продолжала думать о нем как об удачной партии для Пенелопы.
Приезжал также сэр Фрэнсис Уолсингэм. Он был одним из самых влиятельных министров королевы, но, хотя он и был искусным дипломатом, он не достиг соответствующих успехов в деле лести, поэтому, ценя его заслуги, королева все же не сделала его своим фаворитом. У него было две дочери: Фрэнсис, с густыми темными волосами и черными глазами, удивительная красавица, старше Пенелопы на несколько лет, и Мэри, которая была, в сравнении с сестрой, непривлекательной.
Это были замечательные дни с насыщенной дворцовой жизнью и одновременно с легкой возможностью бывать дома, с семьей. Жизнь в Лондоне устраивала меня и восхищала. Я чувствовала, что являюсь немаловажной фигурой при дворе, и все гости, бывавшие в нашем доме, были значительными людьми.
Роберт и я стали беспечны, поэтому не стоило удивляться, когда грянула гроза. Случилось неизбежное: я забеременела.
Когда я сказала об этом Роберту, чувства его по этому поводу были неоднозначными.
— Если бы мы были женаты, — посетовал он. — Я хочу сына от тебя, Леттис.
— Я знаю, — отвечала я. — Ну и что?
Я предвидела уже, как меня сошлют в провинцию, я буду обречена на заключение, и мое дитя заберут от меня, чтобы растить тайно. Этого я не хотела.
Роберт сказал, что найдет выход.
— Но какой? — потребовала я ответа. — Когда вернется Уолтер, а это может случиться в любое время, он все поймет. Я не смогу сделать вид, что ребенок — от него. А что, если узнает королева? Тогда грозы не избежать.
— Это действительно опасно, — подтвердил Роберт. — Королева не должна знать.
— Она не будет довольна, если узнает, что я прижила от тебя ребенка. Как ты полагаешь, что последует?
— Бог да поможет нам. Предоставь это мне. Бог мой, как бы я желал…
— Желал бы, чтобы это никогда не случилось?
— Нет, этого бы я не желал. Я бы желал, чтобы не было Эссекса, тогда бы я женился на тебе прямо завтра, Леттис.
— Легко говорить, что завтра сделаешь то, что сделать, наверняка, не можешь. Если бы я была свободна, могли бы возникнуть иные сложности.
При этом он схватил меня на руки и яростно закричал:
— Я докажу тебе, Леттис! Бог видит — я докажу.
Лицо его было сурово. Он был похож на человека под присягой.
— Одно я знаю: ты — женщина, созданная для меня, а я — мужчина, созданный для тебя. Ты согласна, Леттис?
— Мне приходило это в голову.
— Не шути, Леттис. Это очень серьезно. Я решил, что, несмотря на Эссекса и королеву, мы должны быть вместе. У нас будут общие дети. Я обещаю тебе. Я обещаю.
— Это приятно, — сказала я, — но в данный момент я замужем, и у меня будет ребенок от тебя. Если Уолтер вернется, а, судя по его делам в Ирландии, это может случиться вскоре, мы оба попадем в беду.
— Я придумаю что-нибудь.
— Ты не знаешь Уолтера Деверо. Он, конечно, обречен на неудачи и нелеп, но он — один из тех, кто страшно дорожит своей честью, не побоится гнева королевы и сделает то, что сочтет необходимым. Он поднимет такой шум, что наша связь станет известна всему двору.
— Есть лишь один выход, — сказал Роберт. — Увы, я ненавижу эту мысль, но это необходимо. Нужно избавиться от ребенка.
— Нет! — закричала я с отвращением.
— Я понимаю, что ты ощущаешь. Это — наш ребенок. Может быть, это сын, которого я так хочу… но время для нас еще не настало. Будут другие… но только не теперь, когда я не организовал необходимого.
— Так значит…
— Я посоветуюсь с доктором Джулио.
Я протестовала, но он убедил меня в том, что иного выхода нет. Если ребенок родится, скрыть его не будет возможности. Королева сделает все возможное, чтобы мы никогда больше не виделись.
Я была подавлена. Я очень аморальная женщина, себялюбивая и эгоистичная, но я любила детей, и, если уж я могла любить детей от Уолтера, насколько более я переживала бы из-за ребенка от Роберта?!
Но он, конечно, был прав. Он продолжал твердить мне, что мы поженимся во что бы то ни стало, и, когда я забеременею в следующий раз, в доме — нашем общем с ним доме — все будет сделано для радостного появления на свет нашего ребенка.