Я с нетерпением ждала Роберта, и, как только он появился, я поставила его перед узнанными фактами.
— Так значит, она приходила к тебе, — зарычал он. — Дура!
— Роберт, насколько все это правда?
— Я не женился на ней, — только и сказал он.
— Но ты подписал брачный контракт. Она говорит, были свидетели.
— Я обещал ей, что женюсь, — признался он, — но так и не женился. Ребенок, действительно, родился, и это мой ребенок. Он находится на попечении моего брата Уорвика и, когда подрастет, поступит в Оксфорд.
— Она сказала, что ты предложил ей за отказ от брака семьсот фунтов в год.
— Я предложил ей деньги за то, чтобы она молчала.
— Но если она — твоя жена, как мы можем пожениться?
— Я уже сказал, что она не жена мне.
— Только мать твоего сына.
— Роберт — мой сын. Чего ты ждала от меня? Чтобы я жил как монах?
— В самом деле… или продолжал танцевать с королевой, как всегда. Бедняга Роберт! Сколько же лет она тебя водит за нос?
— Много, но я положу конец этому. Мы с тобой поженимся, несмотря на все препятствия.
— Препятствия в виде королевы и твоей жены Дуглас?
— Перестань язвить, Леттис! Я сумею противостоять королеве. Что касается Дуглас Шеффилд, она обманывает сама себя. Говорю тебе — здесь не будет сложностей.
— Так значит, нам ничто не мешает пожениться?
— Ничто.
— Так чего же мы ждем?
— Пока не затихнут все эти сплетни и слухи о смерти Уолтера.
Я слишком хотела, чтобы меня уговорили, поэтому позволила уговорить себя в очередной раз.
Отношение королевы ко мне вызывало мое недоумение — знает ли она о слухах насчет меня и Роберта? В самые неожиданные моменты я чувствовала на себе ее вопрошающий взгляд. Этот взгляд мог означать и то, что она думала, как я переношу свое вдовство, как я веду себя, так как она принимало живейшее участие в проблемах всех своих родных.
— Робин весьма грустен, — говорила она мне. — Он — человек, очень преданный своей семье, и я уважаю это. Мне нравится глубина его скорбящих чувств. Как вы знаете, кузина, я особенно привязана к семейству Сидни. Я никогда не забуду, что для меня сделала Мэри и как она ухаживала за мной, после чего ее постигло ужасное последствие болезни.
— Ваше Величество всегда показывали особую любовь и доброту к Мэри.
— Я обязана ей, Леттис. А теперь ее постигла ужасная потеря: смерть старшей дочери. Бедная женщина! Амброзия умерла в феврале. Мэри была убита горем. Но ей в утешение остался ее дорогой мальчик — Филип. Редко встретишь столь благородного юношу, как Филип. Я скажу им, чтобы они прислали ко мне свою младшую — Мэри, названную в честь матери. Я подыщу ей место при дворе и впоследствии — хорошего мужа.
— Ей нет еще и четырнадцати, Мадам, я полагаю.
— Я знаю, но через год-два мы можем сосватать ее. Вот хотя бы Генри Герберт, теперь граф Пемброк. Я уже подумывала о жене для него. Думаю, он понравится семейству Сидни и дяде молодой леди, графу Лейстеру.
— Надеюсь, — поддакнула я.
Вскоре после этого разговора Мэри Сидни была при дворе. Она была красивой девушкой с янтарными волосами и овальным лицом. Все признавали ее сходство с братом, Филипом, который был одним из красивейших молодых людей при дворе. Он не обладал теми мужественностью, здоровьем и силой, которые отличают мужчин типа Роберта.
То был почти неземной тип красоты, и у юной Мэри Сидни во внешности сквозило то же самое. Не думаю, чтобы она не пользовалась успехом при дворе. Будет нетрудно найти ей мужа.
Королева очень любила и отличала Мэри, и думаю, это принесло утешение семье. По отношению ко мне Елизавета проявляла особое внимание, но я была в неведении — что именно кроется за ним. Часто она заговаривала при мне о графе Лейстере — иногда с насмешливым и ласковым выражением голоса, как будто она давала понять, что знает о его пороках, но от этого любит его не меньше. Я в то время прислуживала ей при спальне, то есть была наиболее близка к ее интимным проблемам, и она часто советовалась со мной, какой наряд ей надеть. Она любила, чтобы я доставала платья одно за другим и прикладывала к своей фигуре, дабы она могла составить о них представление.
— Ты — красивое существо, Леттис, — сказала она мне как-то. — Ты похожа на всех Болейнов.
Она задумалась, и я догадалась, что она вспоминает о своей матери.