Раум, Росс, Мельхом, Леонард – те, кто помогал ему строить политическое будущее. Его и Риши. И сейчас с их помощью мы все держим, удерживаем от краха, чтобы в день ее возвращения ей было куда вернуться. И реализовать свои такие прогрессивные планы. Такие, до которых не додумался ни один из нас. Идеальный план, но без нее пока только слова.
Мы все зависли. С помощью связей, многочисленных интервью и договоренностей мне удалось убедить всех, что Риша вернется. Доказать, что она принесла самую большую жертву из всех нас, и ей нужно время, чтобы переосмыслить все, прийти в себя. И принять свой спонтанный выбор. Убить отца, ради всех. Ради общего блага. Я то знаю, как она ненавидела эту формулировку, но она сейчас была как никогда к месту. Объясняла все. Подходила идеально. И она простит меня за этот ход, должна простить. И за это тоже.
Убить двух врагов. Не только друг для друга, но и для всех жителей Монтингса.
Доказать, что Вильгонт был врагом – много сил не нужно. С Кингменом дела обстояли сложнее – доказать, что всеобщий любимец, который не запятнал свою репутацию за долгие годы ни разу, враг не меньший, чем Вильгонт было практически нереально. И то обстоятельство, что убит он был у своего дома, что Вильгонт со всей компанией примчался за местью к нему, совсем не играл нам на руку. Но и это получилось. После его проигрыша в выборах, а затем и смерти, все его «соратники и верные друзья» быстро поменяли сторону. Все, как один рассказывали, что им угрожали, не договаривали, обманывали, манипулировали. И это было очень нам на руку. Им и в голову не пришло, что в этой ситуации они могли обернуть все в свою сторону. Просто доказывая, что Кингмен благородная жертва врагов. И тогда уже Ришу бы не ждали, а разыскивали. Как убийцу и врага. Но мы смогли, сделали все, чтобы у нее было свободное будущее. И я не сомневаюсь, где бы она ни была, она это знает, понимает, что угрозы нет, что ей есть куда вернуться. Почему же не возвращается?
Иногда, в самое тяжелое время ко мне приходят мысли, что она вернется. Но не ко мне. Тот, кто стал ей не менее близок. Кто сидит сейчас в тюрьме и молчит. Упорно и безоговорочно молчит. И ждет. Прямо как я. Все мы ждем только ее. И он не меньше меня надеется, что она придет к нему.
Как за такое короткое время он стал ей так близок? Просто поддерживая? Слушая? Оберегая? Неужели этого ей было достаточно? Но и я делал то же. Но она выбрала его. Тогда, в Лондоне, она прощалась со мной. Выбирала его. Но это было в гневе, на эмоциях. Сейчас прошло достаточно времени, чтобы она успокоилась, поняла меня. И надеюсь, простила. Должна простить. Не буду даже думать по-другому. Не могу даже допустить мысли, что она останется с ним, потому что если я только допущу такой исход, он станет возможным. Поэтому и не помогаю ему выйти. Глупо. Как слабак. Но не могу сейчас по-другому.
Глубоко внутри себя ужасно боюсь, что, выйдя он на свободу, он найдет ее, и они не вернутся. И я больше ее никогда не увижу. Он без сомнений знает, где она. Я это понял тогда, когда в единственный раз пришел к нему. Разговаривал с ним. Пытался убедить, что мы на ее стороне. Но не убедил. Зато он убедил меня, что не нужно ее сейчас искать. Не нужно давить. Она вернется, когда будет готова, когда придет в себя и поймет, чего на самом деле хочет. И кого. Этот невысказанный вопрос постоянно сквозил во время нашего разговора. И я от этого был очень зол. И еще от того, что он, оказывается, понимал ее лучше меня. Быстрее догадался, что ей сейчас подарить. Время. И я ушел, не помог выйти. Пусть хоть это будет под контролем. А я докажу ей свою преданность иначе.
Остался всего час до будильника, а я снова не смог уснуть. Не сейчас, ни вчера… и знаю, что не смогу завтра. Только дождусь ее и усну. Надеюсь, что с ней в обнимку.
«Милая моя! Риша… Лина… Как тебе больше нравится? Вернись, прошу, просто вернись. Я ничего не буду требовать. Просто хочу знать, что ты в порядке»
Но в ответ как всегда тишина.
Глава 3
Абигор
6.30
Меня снова будит этот раздражающий стук и звук этого до скрежета зубов надоевшего голоса. По его звуку я понимаю, что сегодня среда. Смена Грегора. Подъем.
За прошедший месяц я выучил их идеально. Это все, чем я могу себя развлечь.
6.45
В это время разрешены разговоры. Они ослабляют блокировку красных кристаллов и разрешают говорить по телефону. Но для меня это бесполезное время. Единственный человек, чей голос я хочу услышать, мне не доступен. Поэтому я просто сижу в камере и жду. Жду, все время. Перемен.