Бл*ть, как все сложно.
- Он что-нибудь может предпринять?
Сам знаю, что может, но должен знать конкретно, что?
- Ищет Олю.
Вдвойне бл*ть!
- Со всех сторон прижать хочет… - Вновь мысли вслух. - Что по мафии?
- Рыщут по периметру.
- Значит, вчерашние гости, дело рук Тэтсуо?
Он кивает.
Тогда понятно, почему они безоружные были. Целью было просто схватить. Старый хрыч чего добивается? Сына уже потерял, хочет еще и внуков на блюдечке преподнести?
Голова загружена максимально. Мало мне проблем.
- Молодые люди, займите свои места. – Вклинивается стюардесса.
- Куколка, две минуты. – Не глядя на нее, говорю на автомате.
Она непонимающе уставилась, толи, не ожидая дерзости такой, толи решая, что с таким наглецом делать дальше?
- Что по бизнесу совместному?
- Тэтсуо намерен провести сокайя, но пока ничего толкового не нашел. (Деятельность сокайя – раскапывание компромата на компании, с целью шантажа и выкупа ее акций)
Час от часу нелегче.
- Молодые люди! – Вновь подает голос девчуля.
- Бл*ть, сказал же, - смотрю на нее так, будто убить хочу, - две минуты.
Сразу затихает и отходит чуть в сторону.
- Когда сбор акционеров?
- Через три недели.
- Ясно. Держи в курсе.
Подхожу к стюардессе и глажу ее по щеке.
- Прости, малышка, но не стоило перебивать мужчин во время важного разговора.
Тает, конечно. Взгляд синих глаз сразу поплыл. Наклоняюсь к уху.
- Зови, если вдруг заскучаешь.
Пропускаю даму вперед и иду следом, разглядывая попку в обтягивающей юбке. Не самый аппетитный зад, но у меня сейчас и на арбуз с отверстием под член встанет. Вообще ощущение, будто полгода не трахался, а было то вчера буквально.
Она проходит мимо единственного пустующего места и оглядывается, следя, мое ли оно.
Мое, крошка, мое.
Лукаво улыбается и заходит за занавеску.
Поворачиваю голову и встречаю презрительный взгляд карих глаз.
На секунду показалось, будто сердечная мышца удар пропустила. Нет. Нормально. Такова цена твоей ломки, детка.
Одновременно отворачиваемся друг от друга. Каждый со своим грузом на душе. В этот раз сел рядом с Монтаро. Не вывезу два дня бок о бок с ней. А вот так, на расстоянии, даже дышится легче.
Но вот дед Тэтсуо подкинул, конечно, проблем. Еще и Олю ищет. Надеюсь, с телефоном своим распрощалась? Дочку ее мы прикрываем, а она кого в охранники наняла?
Глава 16.
А чего я, собственно, ожидала?
Того, что он, вдруг, вести себя иначе начнет? Или, что мне плевать будет?
Ни то, ни другое не свершилось. Каждая его отлучка в хвост самолета, сначала одного, а потом и другого, как ножом по сердцу.
Чуть пополам не складывалась, от щемящей боли в груди.
Да уж, Света, молодец! Нашла в кого!
Благо Натсуко периодически отвлекала от горестных мыслей, потому как сама я отречься от них не могла. Бесконечным потоком лезли, топя все здравое, что еще жило внутри.
Больше всего хотелось все бросить и уехать обратно домой. Закрыться в своей однушке и ждать часа, когда этот злополучный отпуск закончится. Даже за детей можно было не переживать. Они все друзья-товарищи, а я, как пятая нога у кобылы. И чего, спрашивается, таскаются со мной? Прекрасно бы справились и без моего участия!
В моменты, когда Натсуко дремала, или отвлекалась на телефон Славы, который они с Монтаро теперь делили между собой, всерьез подумывала о своем отъезде, когда все обустроятся на новом месте.
Отсутствие телефона затрудняло осуществление моего плана, но мне обещали новый, а значит, вновь появятся деньги. Наличку то с собой почти не брала. Давно перестала ею пользоваться, а на отдыхе тем более. Прятать ее запаришься, особенно, когда целыми днями где-то шляешься. Но весь казус в том, что банковская карточка была воткнута в чехол телефона. Вспомнила об этом уже в самолете, когда не обнаружила в кошельке.
Вот получу новую трубу, там и разберусь, а заодно и выберу подходящий момент, для отъезда. По ребятам скучать буду, но, мое кредо: «стакан на половину полон», дает трещину. Как бы не старалась, а эти два дня в пути казались мучительными и выматывающими. Не физически, а именно морально. Претворяться, что я в норме трудно. Хоть молодежь и отвлекала, а душевные мытарства с каждым часом все активнее вылазили наружу. Меня переполняли горечь, обида и, безумно, душила ревность. На которую я прав никаких не имела. Но разве сердцу дурацкому докажешь, что оно ошиблось?