Владислав тоже был там. В костюме и при галстуке. Отстраненный, незаинтересованный, со скучающим видом. Развалился на стуле, как непослушный подросток, которому абсолютно по барабану, о чем там талдычат взрослые, лишь бы скорее отсюда свалить.
Но даже несмотря на это, я следила за ним, как влюбленная девочка. Послушница, которая вздыхает по хулигану.
Этот костюм, этот галстук, аккуратная прическа, ему шло все. Расхлябанный вид придавал обманчивое впечатление о нем, как о руководителе. Когда ему предоставили слово, все слушали, открыв рты. Хулиган с мозгами отличника.
А я пыталась сообразить. Почему, в таком случае, он занимается тем незаконным вертепом, если у него есть вот-такие перспективы? Он руководит крупномасштабным проектом, но не гнушается продавать наркоту. Как это можно оправдать? У него есть все данные, чтобы стать законным предпринимателем, но вместо этого, он держит ночной клуб, в котором девки раздвигают ноги в вип-комнатах.
Пытаясь совладать с нахлынувшими чувствами, еле сдерживала себя, чтобы не броситься к нему, когда все двинулись к выходу, по окончанию встречи. Путь мне преградила мама, словно почувствовав мой сомнительный порыв.
- Нам пора. – Строго проговорила и пошла к черному выходу, через который мы сюда и зашли.
Бросив последний взгляд на удаляющуюся широкую спину, закусила губу, чтобы не разрыдаться. Хотелось догнать, заглянуть в суровое лицо, спросить, почему такой хмурый, услышать язвительный ответ, а потом просто обнять. Прижаться к нему и сказать, что он молодец. Что сегодня показал себя тем профессионалом, на которого можно ровняться.
Но я шла за мамой, давясь слезами и прекрасно понимая, что ему все равно на мои хвалебные слова. Как и на меня в целом.
Будучи в гостинице, услышала мамин диалог с одним из охранников.
- Он что, лично собирался приехать?
- Да.
- Старый маразматик! – Выпалила, громко вздохнув.
- Он нарыл слишком много на черный бизнес.
- Ясно. Ему нужно перекрыть кислород.
Мы остановились напротив лифта, и она добавила.
- Поторопитесь со встречей. Через неделю мы должны приземлиться в Южной Корее. Нейтральная территория сможет немного обезопасить нас и предотвратить прямую конфронтацию с Тэтсуо.
Потом подумала немного.
- Слава где сегодня?
- У себя в клубе.
Она брезгливо цыкнула и отвела взгляд.
- В понедельник жду его в офисе.
После чего мы зашли в лифт вдвоем.
Он в клубе, из всего услышанного, стучало в голове.
Сегодня пятница, большой наплыв клиентов. Или дело в его собственных пожеланиях?
Находясь в номере, меряла комнату шагами, пытаясь вразумить распоясавшееся сердце, что нас его времяпрепровождение не касается. Никто из нас не клялся в любви и верности. Между нами было лишь то, чего оба хотели в то мгновение. А сейчас…
Все перевернулось с ног на голову. Он, вроде как, мой подчиненный, но я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что руковожу людьми. Собственно, я этого и не делаю. Каждого сопровождающего меня охранника благодарю, извиняюсь, пытаюсь разговорить, в общем, веду себя непрофессионально. Но по-другому не получается. Может это временно? Может, я еще почувствую вкус власти и начну ею бросаться направо и налево? Не знаю. Ничего не знаю. Увидеть его хочу! Это то, в чем я уверена на все сто процентов.
Наскоро собравшись, схватила телефон с намерением вызвать охранника, но замерла перед зеркалом и отложила телефон.
Нет, так не пойдет. Замухрышка какая-то.
Платье! Вот что необходимо, для похода в клуб.
Мама будет недовольна моим решением. А я ей и не скажу. Охрана доложит потом, но мне все равно. К тому времени успею повидаться с ним. Пока наряжалась, красилась, прогоняла в голове слова и предложения, которые скажу при встрече, но ничего толкового на ум не приходило.
Сев на пуфик серьезно так задумалась. Ведь, с тех пор мы ни разу не пересекались. Он не написал ни единого сообщения, как и я ему. Только вот, мой номер он мог и не знать, но я-то его знаю! Сердце отказывалось верить, что проведенное вместе время для него пустой эпизод в его жизни. Что я для него пустое место. Девчонка на одну ночь. Ведь было все по-особенному. Возможно только в моей голове, а не в его, но все же, неугомонное сердце желало убедить в этом и разум.