- Не волнуйся, что бы ни было, я с тобой, мы справимся.
От этих слов Риша на секунду выдохнула, а затем переживания снова завладели ею.
Через мучительных полтора часа Вильгонт снова дал о себе знать.
«Я знаю результат. Но сообщу его тебе только лично. И когда ты сама прибудешь домой»
- Он знает. Результаты готовы. – она испуганно смотрела в глаза Абигору, а тот выдохнул, сжал ее ладонь в своей руке и произнес.
- Значит, нам пора вернуться в реальный мир.
Риша быстро переоделась в черные брюки и рубашку, накинула пальто и взяв за руку Абигора оказалась в холле отцовского особняка. Вильгонт сидел в одном из кресел и пил виски, и по его лицу не читалось ничего.
- Я здесь, можешь сказать мне. – она уже догадывалась, что он ей скажет, но хотела услышать это.
Глава 42
Вильгонт торжественно встал, подошел к ней и глядя прямо в глаза произнес:
- Риша, вот он, итог всех наших трудов, бессонных ночей, жертв и лишений. Мы вложили в тебя все, пошли ва-банк. И вот результат – ты, Риша, моя дочь, с завтрашнего дня президент дарков.
Он замолчал, а Риша потеряла дар речи. Она выиграла? Этого просто не может быть. Да, отец и в самом деле мастерски умел скрывать свои эмоции. Он говорил это спокойно и только на последних словах голос его дрогнул. От радости и гордости? Рише оставалось на это только надеяться. Она простояла бы вот так молча наверное целую вечность, но Вильгонт был настроен более решительно.
- Сейчас нельзя медлить. Нам пора выдвигаться.
- Не поняла, куда, в чем дело? – она только сейчас пришла в себя.
- Как куда, в дом Кингмена. Я же объяснял!
- Но почему сейчас, почему ночью? И кто сказал что они вообще там? Я пыталась найти их через воспоминания Фреда, но там ничего нет.
- Кингмен мог стереть их. Почему должен объяснять тебе такие очевидные вещи? – Вильгонт начал раздражаться.
- Не уверена, что после этого нападения чем бы оно не мотивировалось, нас не примут за преступников а Кингмена за мученика.
- Дарки проголосовали за тебя, значит они верят в то, что Кингмен преступник.
- Мы не станем нападать. Возможно он только этого и ждет. Папа, доверься моей интуиции, я ведь иногда бываю права?
Вильгонт молчал несколько долгих волнительных минут, а затем просто выдохнул.
- Я доверюсь тебе сейчас, и возможно это будет оправданный риск.
Риша искренне улыбнулась ему – он доверяет ей, он отказался от мести. Может, еще не все потеряно? Но внезапно лицо его изменилось – сначала недоумение, а затем и ярость читались на нем. Риша с Абигором переглянулись.
- Папа. Что… - Риша не успела договорить, как Вильгонт уже кричал.
- Ламия! Она у них! – его глаза были не просто злы – растерянность и ярость на грани безумия излучали его почти черные глаза.
- Как это у них? Когда ты последний раз видел ее? – Риша пыталась остановить отца и понять что же произошло.
- Она ушла где-то 15 минут назад, после того как сообщила результаты. Она как всегда в работе! – слова Вильгонта звучали как упрек, но сейчас Риша не обращала на это внимания. – Она сейчас связалась со мной, она молила о помощи! Я должен спасти ее!
- Папа подожди, давай разберемся! – Риша не верила, что так тяжело давшийся ему покой сейчас разбивается в дребезги.
- Абигор, мы должны спасти ее! Она кричала как тогда, когда была дома, одна, среди разбитых окон, среди крови… Она надеется только на нас! – он говорил о том, что было неизвестно Рише. О том, что знали только эти трое.
- О чем вы? – спросила Риша
- Это тебя не касается. – резко ответил Вильгонт.
- Если вы хотите чтобы я помогла, вы должны рассказать! – она требовала ответа, но Вильгонт раздраженно отмахнулся.
- Нечего рассказывать. У нее была дочь, и в самом начале, когда она только поступила ко мне на работу, до того как я потерял Кари навсегда, однажды она пришла домой и не нашла ее. Вместо нее по всему дому была кровь и осколки битого стекла. Как мы ни пытались найти ее, у нас ничего не вышло. Она не смогла даже попрощаться с ней. Ты не знаешь каково это, потерять своего ребенка, и ты не знаешь что было с ней! Никто не знает этого.
Вот оно что. Последний кусочек пазла стал на место. То, что сломило ее, то, что сделало ее такой жестокой, такой холодной. Впервые за все время что Риша с ней знакома, ей стало ее жаль, но вскоре эти чувства сменились. Она поняла ее горе и задалась вопросом, что бы сделала она, если бы такое приключилось? Молча приняла бы горе и смирилась? Или стала такой как Ламия?