Постаравшись взять себя в руки, она уверенно зашагала под руку с отцом в сторону красивого каменного здания, куда спешили еще многие дарки. Кто-то шел один, кто-то целыми группами.
- Они все наши противники? – забеспокоилась Риша, но Вильгонт усмехнулся и ответил.
- Конечно же нет. Пока ты…отсутствовала, я налаживал контакты и искал партнеров. – старался он подобрать слова. – Их здесь больше, чем кажется. И, я надеюсь, станет еще больше.
Войдя в здание они направились на третий этаж и вошли в просторный светлый зал, одновременно являющийся съёмочной площадкой, полностью заполненный креслами, и сценой. Света было настолько много, что глазам понадобилось время, чтобы привыкнуть. Люди, уже прибывшие туда, оживленно переговаривались и обменивались предположениями о том, кто же рискнет противостоять в этой борьбе Кингмену и Вильгонту. Весь первый ряд был заполнен теми, кто собирался представить свою кандидатуру и их сторонниками, и там царило молчание. Кто-то перечитывал свою речь, кто-то просто собирался с мыслями, и только Кингмен сидел с невозмутимой улыбкой на лице. Вильгонт проводил Ришу к свободному креслу, а сам вместе со спутниками сел ровно позади нее. Увидев их, Кингмен спокойно осмотрел из и затем поприветствовал кивком. Риша ответила тем же и снова начала нервничать. Потом она заметила несколько камер, направленных на сцену и зал и была искренне удивлена.
- Это будут снимать? – негромко спросила она отца, и тот удивленно посмотрел на нее
– Это будут транслировать на нашем национальном канале – ответил он.
Риша удивилась еще больше, ведь за все это время никто не удосужился сказать ей, что у дарков есть свой канал. Отец заметил недоумение на ее лице:
- Ты что, не знала этого?
- Нет, ты ведь не говорил, и в доме Кингменов молчали.
- Ну, я телевизор не смотрю, не знаю даже есть ли он у меня, а у Кингменов они вероятно прятали его, чтобы ты ненароком не узнала обо мне то, чего знать не следовало.
- О тебе часто говорят в новостях? – удивилась Риша
- Милая, твой отец Вильгонт, о нем очень часто говорят, и не только в новостях. – фыркнул он и Риша поняла, что его гордость была немного задета. Только это не расстроило ее, а даже немного рассмешило.
Отбросив ненужные мысли, она попыталась сконцентрироваться на присутствующих. Если против кого либо и было настроено большинство, то точно против нее.
На сцене стояли пять кресел, которые заняли пять стариков с ухоженными бородами. «Это мода такая, или в старейшины бритых не принимают?» усмехнулась Риша. За ними вышел мужчина в строгом костюме и, получив разрешение от оператора, начал говорить:
- Мы рады приветствовать всех собравшихся. Сегодня мы здесь для того, чтобы впервые за нашу недолгую историю засвидетельствовать событие, которое кардинально изменит ход нашей жизни. Событие, переоценить которое невозможно. С этого момента начинаются первые в истории Монтингса выборы президента. Сегодня перед нами впервые предстанут претенденты на этот высочайший пост, а наша задача внимательно выслушать их и попытаться понять, кто же перед нами – мудрый правитель, способный привести нас к еще большему процветанию, или жаждущий всемирной власти и не думающий о методах дарк?
Риша, как и все тут же поняла, о ком он говорит. Видимо, Кингмен и тут успел поработать.
- Все они, - продолжал ведущий, - по заранее установленной очереди выступят с речью, в которой должны вкратце изложить, почему они достойны этого поста и как собираются улучшить качество жизни дарков в Монтингсе и за его пределами. Если все готовы, можем начать.
Последовали скудные аплодисменты, и на сцену вышел первый оратор. Это был молодой парень явно не уверенный в себе по имени Адриан Градиус. Он нервно теребил в руках листок с речью, но затем, глубоко вздохнув, поднял глаза на присутствующих и начал свою речь. Это было невероятно скучное повествование о том, какой красивой страной является Монтингс, какие добрые и чуткие все его жители… Все его слова вгоняли в сон, и сначала старейшины, а за ними и все остальные начали зевать. Видя все это, парень занервничал еще больше, и Рише стало его жаль, ведь он должен был понимать, что у него нет шансов. Почему же тогда он стоит и мучает себя и всех остальных? По окончании он поклонился, и в середине зала вскочила немолодая женщина и начала громко хлопать и восклицать: