- Тарелки! Тарелки! – запела Светлячок.
Олег невольно улыбнулся, но лицо Славы не изменилось. Никаких эмоций. Что там девочка про рожи говорила?
Олегу казалось, что ему сейчас и кусок в рот не пойдет, но еда была до того вкусная, что даже разговор не клеился, пока тарелки не опустели.
- Ты, наверное, убить меня хочешь через неделю-другую? – начал он.
Славка положил вилку и осведомился с изумлением:
- Это настолько очевидно?
- Так кормят только по праздникам и на убой, – пояснил парень. – Праздновать как будто нечего.
- Ну почему же нечего… А знакомство? У нас, вообще, Юля готовит обычно, но у меня, оказывается, талант.
- Тетя Юля, – сообразила Светлячок. – Где тетя Юля? На пляж пошла?
- Юля – это твоя жена? Которая меня за клумбу ругала? А то я с ней еще незнаком, неудобно… – подхватил Олег.
Славка смерил его недоверчивым взглядом. Они же с Люлей накануне прямо у него перед носом собачились. Он что, притворяется? Не хочет при девчонке говорить?
- Она… – осторожно сказал Славка, – она вчера при тебе упоминала, куда собирается. И мы не женаты. Пока.
- Упоминала? Правда? – смутился Олег. – Извини, я не помню… все как в тумане.
Ай-ай-ай, какие мы нервические – до провалов в памяти доволновались. Зато как его за дурацкие цветы чихвостили – помнит.
- Юля утром, рано, в Австралию улетела, – не без ехидства сообщил Славка. – У нее там родственники держат страусиную ферму. Будет с ними месяц страусов гонять.
Он, конечно, мог отправить Люлю и по менее экзотическим делам, но мысль о том, как она на вечных шпильках и в своих мини-юбках удирает от голенастой крикливой птицы, особенно грела душу. Да, удирает, с визгом, отмахиваясь сумочкой, а Гера, престарелая облезлая сучка, пытается цапнуть обоих за пятки. У страусов есть пятки? Черт, Гера же здесь осталась… Постой-ка, Косо, ты, похоже, Люле мстишь за то, что бросила. Может, ты ее и любил в придачу?
- Беременная за страусами? – удивился Олег.
Уже в курсе. Ушлый парень.
Выручила Света-Светлячок, влезла в кои-то веки вовремя:
- Я видела страуса в зоопарке. А тетя Юля никогда мне про них не говорила. Дядя Олег, ты пойдешь со мной на море? Я тебе янтарики покажу, и ягодки, и лебедей. Мы хлебушка возьмем их покормить. И покупаемся! Ты умеешь плавать? Я вот умею, по-собачьи. А дядю Славика, плохого, мы с собой не возьмем.
- Так уж плохого, – хмыкнул Слава. – Что ты про меня еще наговорила?
- Ты злой как серый волк, – охотно выпалила девчонка. – И рожи строишь. Ууу!
- Ой, напугала. Поела уже? Иди за своим хлебом, купальником и круг не забудь. Взрослые дяди сейчас снова будут ругаться умными словами.
Мелочь пузатая заныла насчет того, что хочет послушать, но на море ей хотелось больше, и вскоре они остались наедине.
Славка поставил локти на стол, умостил подбородок на сложенных ладонях и неприкрыто уставился на Олега.
- Что? – насторожился тот.
- Вид у тебя какой-то опухший, – вздохнул Славка. – Всю ночь сопли лил?
- Да ну тебя, – беззлобно буркнул парень. – И правда, злой.
- Злой я или не злой, не мне решать, – развел руками Слава. – А рожи… У меня что-то вроде дисмимии. Проще говоря, расстройство мимических движений. Одновременно гипомимия – угнетение движений лица, и парамимия – это когда мимика не соответствует эмоциям. Вот и пугаю детишек.
- Ясно, – посочувствовал Олег. – И отчего это?
- Такое отмечается при шизофрении, – мечтательно протянул Славка, – различных поражениях головного мозга, некоторых психопатиях… Как, ты еще здесь? Не сбежал?
- При всем желании не могу, – пожаловался парень. – Объелся.
- Честно говоря, если я и псих, – признался Славка, – то этого еще никто не обнаружил. Так что можно считать меня условно нормальным. Договорились?
- Договорились. А Светлячок, она чья?
- Света за четыре дома живет, я с ее матерью не слишком знаком. Знаю, что Варварой зовут. Корпулентная такая дама. Мужика у них нет, кажется, к другой сбежал. И неудивительно: характером дамочка не белый лебедь. К тому же на работе с утра до ночи и выпить не дура. Вот и повадилась малая сюда бегать. Наташа ее за свою держала, а когда они ну… теперь к нам бегает по привычке. Ест тут, Юля ею занималась. Теперь тебе придется, – подколол. – Она в тебя втюрилась, сразу видно.
Они вышли, когда Славка закончил нарезать бутерброды и собрал сумку. Света-Светлячок терпеливо поджидала их на веранде. Вид у девчонки был торжественно-серьезный. Маленький розовый круг она заранее нацепила на себя, а в полупрозрачном пакете Славка разглядел две буханки.
- Лебеди подохнут от ожирения, – тихонько сказал он, а вслух посоветовал: – Ты, когда вернемся, за хлебом беги, а то мамка задаст, что семью без еды оставила.
Перспектива пигалице не понравилась, сразу видно. Набычилась при упоминании «любимой мамуськи». Славка таких «мамусек» на соснах бы поразвешивал. Впрочем, справедливости ради надо добавить, что таких дочурок тоже. А если совсем честно, он бы нисколько не возражал, качайся в роще хоть все население Косы…Только спокойнее стало бы. От кровожадных мыслей Славку отвлек Олег, поинтересовавшийся, где его транспортное средство. Славка даже не сразу понял, про что речь.
- Замечтался я немного, – извинился он. – Сейчас подгоню.
От Славки не укрылось, как старательно Олег отворачивается от покачивающихся на ветерке пионов.
Конечно же, девчонка прыгнула на Олега с воплем «Покататься!». Детская непосредственность, кто бы сомневался… И в том, кому выпадет доля Тяни-Толкая, тоже сомнения не возникало. Вот так, под бодрое «Но, быстрее, лошадка!», в меру злобное «Нашла развлечение…» и примирительное «Давайте я сам» незаметно промелькнула дорога до пляжа. «Транспорт» оставили под сосной, такой раскидистой и лысой, что она уже и на сосну мало была похожа, а Олега, несмотря на возражения, Славка через дюны перенес. Парень своими «я сам» мог переплюнуть трехлетнего ребенка, готовность Славы поработать костылем проигнорировал и вообще, явно вознамерился преподать местным ящерицам урок ползанья. Лишь детальное описание процесса вытаскивания колючек из живота его убедило. И то не сразу.
Ветрено было, волны кидали грязноватую пену на грязноватый песок.
- Пойдем! Пойдем! – Света углядела в волнах, вблизи останков одного из брошенных ангаров, вожделенных лебедей и горела желанием их осчастливить.
Славка, ворча, путался в шортах. А Олег в позе морской звезды лежал на песке и зачарованно глядел в далекие дали.
- Если ты так загораешь, то хоть разденься, – посоветовал Слава.
- Мм, – парень дернул головой, что можно было расценить в качестве отказа.
- Чего ты там углядел?
- Море, – протянул глазастый недоумок. – Сто лет на море не был…
- А.
Славка смотрел на воду совсем по-другому.
Балтийское море – серое, холодное. Особенный запах, волны с гребешками неряшливой пены. В нем нет плотоядных и лютых чудовищ и мерзостных гадов морских; но много прелестных и милых сокровищ: привол янтарей золотых*… Славка искренне предпочел бы всем янтарям парочку плотоядных чудовищ. Древняя смола жарко мерцала через мутную воду, подсвечивая ее желтым. Ночью лучше видно, но и сейчас… Малоприятное зрелище. Умом он понимал, что ничего ему не грозит: в этой оболочке его разве что в янтарь закопать и оставить часов на восемь – тем не менее чувство самосохранения бунтовало. Каждый раз бунтовало. А бунты надо подавлять. Так что сейчас Славка собирался как следует поплескаться. Этот чудик, он хоть на воде держится?
- Искупнемся? – предложил.
- Нет, – еще и нос пытается воротить! – Потом как-нибудь…
- Ну как хочешь. А еще «сто лет не был»…
Водичка была такая себе: мышцы судорогами не сводит, но живот самопроизвольно подтягивается к позвоночнику. Славка раз Люлю так сфотографировал. Думал посмеяться, а та полдня за ним бегала, требуя полюбоваться на ее супертонкую талию, благо пузо у нее не росло еще. А фотик – между прочим, им купленный – с собой увела, красавица… Славка отважно остудил негодование, окунувшись с головой, и бросил взгляд на берег. Олег все так же валялся на песке. Слишком далеко, чтобы разобрать выражение глаз… но дикой завистью от парня так и разило. Видно же, что тоже хочет, а отнекивается. В самом деле плавать не умеет, что ли?