— Ярослава, — тормошила меня за плечо Кариса.
— Да? — подскочила на месте.
— Ты почему не в постели спала? — спросила она.
Огляделась. Действительно, как вскочила ночью в одном белье и босиком, так и спала на полу, свернувшись калачиком.
— Так получилось. Долго у иллюминатора сидела, видно, уснула на месте, — проговорила ей. — Как Дель?
— Все в порядке. Уже на мостике. Ты завтракай, — кивнула мне на поднос с едой Кариса.
— Он не придет? — спросила ее, отпивая чай.
— Нет. Он не придет, — произнеся это, женщина мне в глаза не смотрела.
— Вы говорили с ним? Почему? я ухватила ее за руку.
— Дельтин считает, что между вами все сказано, — ответила Кариса. — Ярослава, ты же сама все решила.
— Да, решила, — кивнула ей.
Мысль бешено поскакала в поисках выхода. Меня заперли в каюте, возможно, для каких-то экстренных ситуаций мне разрешат выходить из нее, навешивая маячок. Корабль того же типа, что и 'Сумрак', расположение похожее. Каким образом можно отсюда сбежать?
Я настолько глубоко задумалась, просчитывая варианты, что не заметила, как закончился завтрак. Повертела в руках пустую чашку, перевела взгляд на Карису.
— Дель знает, что я приходила к нему ночью? — спросила женщину.
— Знает. Он эмпат, почувствовал твое присутствие. Утром, когда пришел в сознание, все выспросил, — ответила женщина.
— Он сильно был недоволен, что вы выпустили меня из каюты? — очень важно было знать ответ.
— Дель не может на тебя сердиться. И ему было приятно, что ты пришла, — Кариса так искренне улыбнулась, что отлегло от сердца в этом вопросе, и сразу же стало тяжело в другом.
Но свой план побега я все равно осуществлю.
— А мне можно выходить из каюты по необходимости? — задала ей первый вопрос из всего списка меня интересующих.
— Это по какой? — удивилась Кариса.
— Спортзал, — ответила ей.
— Нет. Это корабль нелюдей, и выходить из каюты ты можешь только в наручниках, — покачала головой Кариса.
— А Дель, он сможет заниматься со мной в зале, когда нелюдей не будет рядом? Ну хоть полчаса! — попросила ее. — Ведь невозможно же всё время сидеть взаперти.
— Хорошо, я передам ему твою просьбу, — подумав, сказала Кариса.
Так, с этим вопросом решили. Все же мне дадут возможность покидать каюту. Дальше посмотрим по обстоятельствам.
Вечером, когда я уже собиралась ложиться спать, в каюту вошла Кариса.
— Дельтин разрешил сегодня тебе быть в спортзале. Идешь? — произнесла она и показала наручники.
— Конечно! — воскликнула довольная я.
Застоявшиеся мышцы уже зудели и просились в работу. Быстро натянула на себя форменные шорты, футболку — все с эмблемой Лиги нелюдей, и отправилась вслед за Карисой. А маячок на меня все же прицепили. Не доверяют, и это правильно!
Дель стоял ко мне боком, волосы затеняли лицо.
— Мы пришли, — произнесла Кариса. — Наручники снимешь сам.
Женщина вышла, оставив нас одних в просторном спортивном зале.
— Здравствуй, — сказала Делю, не решаясь подойти.
— Здравствуй. Ты хотела позаниматься? — повернул ко мне свое лицо Дель.
Молча ахнула. Огромное розовое пятно закрывало левый глаз и спускалось на щеку. Подбежала к нему и руками отвела в стороны волосы. Дотронуться до шрама побоялась возможно, регенерация еще работает, а я ей только помешаю.
— Жалок? — раздался вопрос, когда я рассматривала его во все глаза.
— Ты же полез в самое пекло! — стукнула по его груди кулаком.
— С чего ты взяла? — с усмешкой, перекосившей его лицо, произнес Дель.
— Знаю, ты по-другому не можешь, — ответила ему.
— И чего ты плачешь? — он провел по щеке ладонью.
— Я не плачу, — тут же отреклась от всех своих слез. Прижалась к его груди, уткнувшись лицом, стиснула руками, — Живой.
— Конечно живой, — он тихо рассмеялся. Только смех был каким-то злым, — Только уродом стал.
— В смысле? — подняла на него удивлённое лицо.
А потом вспомнила! У эльфов очень чуткое восприятие красоты, и любое свое отклонение от эталона они считают уродством. Это он теперь из-за этого шрама считает себя уродом?! Слезы вмиг прекратились.
Потянулась к его лицу, встала на цыпочки и легко поцеловала в розовый шрам.
— Глупый. Ты для меня всегда самый лучший и любимый, — шептала ему между поцелуев.
Я покрывала ими все его лицо, и мне было без разницы, есть шрам, или нет. Глаза, нос, губы, щеки — все было для меня одинаково любимо. Он нерешительно замер под моими губами, а я понимала только одно: здесь и сейчас я должна доказать ему, насколько он любим и желанен.