Их было не меньше дюжины, со всех уголков Системы. Стюарт вспомнил, что сейчас время сбора десятины, иными словами, обычного жертвоприношения. Раз в месяц необъяснимо исчезало несколько человек, не слишком много, — и черные корабли жрецов возвращались на Асгард с пленными мужчинами и женщинами на борту.
Никто не поднял головы. Неподвижные, как изваяния, люди стояли в яме и чего-то ждали.
И снова раздался хохот. Рыжебородый наблюдал за Стюартом.
— Смелость оставила человека, — загремел он. — Говори правду, землянин. Хватит у тебя мужества предстать перед богами?
Стюарт упрямо не желал отвечать. У него возникло странное, ничем не оправданное чувство, что все это — часть какой-то сложной игры и за издевками кроется нечто серьезное.
— Сейчас он смелый, — раздался голос другого великана. — Но всегда ли он был таким? Неужели ни разу за всю свою жизнь он не терял присутствия духа? Отвечай, землянин!
Однако Стюарт слушал другой голос, тихий и бесконечно далекий, который снова возник в его мозгу. Этот голос шептал: «Не отвечай им!»
— Пусть он пройдет наше испытание, — приказал рыжебородый. — Если не выдержит, ему конец. Если выдержит, отправится в яму, чтобы пройти по Длинной Орбите.
Великан наклонился.
— Ты готов померяться с нами мастерством и отвагой, землянин?
Стюарт и на этот раз ничего не ответил. Теперь он все отчетливее ощущал бурные подводные течения, скрытые под поверхностью игры. В эти минуты решалось нечто такое, о чем он не знал.
Он кивнул.
— Сейчас он смелый, — повторил великан. — Но всегда ли он был таким?
— Увидим… — сказал рыжебородый.
Воздух замерцал, задрожал перед Стюартом, и органы чувств стали изменять ему. Он прекрасно знал, кто он такой и где находится, какая опасность ему угрожает, но в неверном мерцающем свете, обманывающем глаза и рассудок, вдруг увидел себя в далеком детстве, мальчиком, который стоит на склоне холма. А еще он увидел черного коня, который возвышался над мальчиком, бил копытом землю и смотрел на него красными глазами. И тут Стюарта охватил страх, смертельный страх, которого он не испытывал вот уже четверть века. Сильнейший детский страх…
Кто открыл потайную дверцу в его душе и узнал его секрет? Он сам давно позабыл тут случай… Кто в этом враждебном мире мог вернуться сквозь время и пространство и напомнить Стюарту о том дне, когда черный конь сбросил с себя неопытного наездника и заронил в его душу зернышко ужаса, от которого Стюарт не мог избавиться много лет? Но страх давно исчез… давным-давно исчез… Исчез ли?
Откуда взялся этот устрашающих размеров черный жеребец, что бил копытом по полу зала, испепелял Стюарта взглядом налитых кровью глаз и показывал зубы, похожие на клыки? Не конь, а какое-то чудовище, не меньше десяти футов в холке, само олицетворение детского ужаса, который даже сейчас иногда заставлял Стюарта просыпаться по ночам!
Жеребец наступал на него, тряс уздечкой, фыркал, скалил огромные зубы. Стюарт заметил висевшие поводья, потом седло и стремена. И понял, что, как ни странно, самым безопасным местом в зале для него будет седло на спине этого порождения преисподней. Наездника не смогут достать ни копыта, ни клыки. Но ужас и отвращение, стершиеся из памяти в далеком детстве, вновь всплыли из самых глубин подсознания…
Жеребец бросился на Стюарта, по-змеиному вытянув шею; он и шипел, как змея, а поводья извивались, как локоны Медузы-Горгоны. Стюарт замер на мгновение, не в силах двинуться с места. Он побывал в разных мирах, ему приходилось сталкиваться с опасностями, по сравнению с которыми эта была лишь детской страшилкой, но никогда он не испытывал такого парализующего страха. Этот страх возвратился к нему из детских кошмаров, страх хотел его уничтожить…
Нечеловеческим усилием воли Стюарт вырвался из оков страха и схватился за поводья. Его развернуло и поволокло, когда чудовище, оглушительно грохоча копытами, пронеслось мимо. Отчаянно цепляясь за поводья, Стюарт схватился другой рукой за луку седла и вставил ногу в стремя, ненадежно подавшееся вниз под его тяжестью.
И вот он в седле. Он оседлал свой кошмар, хотя его до сих пор поташнивало от вновь пережитого детского ужаса.
И вдруг он с опьяняющей остротой почувствовал, что страх исчез. Стюарт сидел на спине невообразимого зубастого чудовища, и его рассудок был свободен от старого страха. По телу теплой волной разливалась уверенность, и на этот раз она была его собственная, а не навеянная бестелесными увещеваниями из снов. Он больше ничего не боялся, он никогда не будет ничего бояться! Изводивший его много лет детский ужас наконец вышел на свет и был побежден навсегда. Стюарт крепко сжал поводья и с ухмылкой окинул взглядом зал.