— Кто вы? Что вы здесь делаете? Как вы…
— Но я не здесь — не в этой реальности.
Личико снова улыбнулось, и чувства так переполнили Билла, что горло у него перехватило от странной нежности и гордости.
— Я здесь — дома, в Эдеме. Нас разделяет целое тысячелетие! Смотрите…
До этого момента он ничего не видел внутри куба, кроме ее лица. Теперь Салли улыбалась ему уже из прозрачного тумана, хотя хрусталь оставался чистым как слеза. В нем открылся вид на зеленую долину — как ни странно, в натуральную величину; несмотря на то что размеры призмы ограничивали перспективу, у Билла не возникло впечатления, будто он смотрит на макет. Кубик служил лишь окном, выходящим на лесную прогалинку. У подножия белокаменных стен, обступивших сад, на склоне, поросшем зеленым миртом, расположились кружком загорелые мужчины и женщины. Они лежали на темном ковре глянцевитой листвы без движения, плотно закрыв глаза. Очевидно, что они собрались не для отдыха: всю группу пронизывало напряжение — не телесное, а, скорее, духовное; оно сосредоточилось на женщине в самом центре круга.
Светловолосая незнакомка сидела на траве, подперев рукой подбородок и устремив пристальный взгляд в пространство — прямо в глаза Биллу. Он сообразил, что его угол зрения значительно расширился: теперь он различал вдали, за стенами сада, некий пейзаж. Выходило, что куб, вмещавший беспечный облик Салли, действительно стал окном в какое-то немыслимо далекое пространство и время.
Билл понял, что спит. Он уверил себя в этом, хотя слова Эшли вертелись где-то на границе осознаваемого, осаждали его, но ускользали от хватки рассудка. Однако плотно сжатые в карманах кулаки упрямо говорили Биллу, что все происходит на самом деле.
— Но кто же вы и что вам надо? Как вы смогли…
Из всех вопросов она выбрала последний, незаконченный, и ответила, будто угадав его мысли:
— Я обращаюсь к вам через неразрывную нить, протянувшуюся меж нами… отец. Столько эпох минуло, но все-таки — отец. Эта нить проходит сквозь поколения, разделяющие нас, но и связующие воедино. Благодаря усилиям всех этих людей вокруг, поддерживающих меня при помощи концентрации ментальной энергии, я наконец-то смогла установить с вами контакт — после стольких неудач, поисков вслепую среди неизвестности, которая и мне едва поддается, хотя в моей семье издавна постигали тайны наследственности и телепатии.
— Но зачем?..
— Разве этот успех не говорит сам за себя? Установление двустороннего контакта с прошлым, беседа с предком — чего еще желать? Для меня это огромная радость! Вам непонятно, почему выбрали именно вас, так ведь? Потому что вы — последний прямой предок по отцовской линии, родившийся до благословенного происшествия, спасшего весь мир. Я загадала вам загадку!
Из куба донесся заливистый смех — или это смеялись в голове у Билла?
— Нет, вы не спите! Вам трудно поверить, что можно передвигаться по цепи воспоминаний против течения времени, от моего разума к вашему?
— Но кто вы? Ваше лицо… напоминает мне…
— Я похожа на дочь, которую родила вам Салли Кори целое тысячелетие назад. Это сходство — загадка, чудо, выходящее за рамки объяснимого. Тайны наследственности куда удивительнее, чем даже факт нашего общения. Мы все здесь сразу подумали о бессмертии… впрочем, довольно, я вас уже замучила!
Удивительно родное лицо, несшее на себе таинственный отпечаток многих поколений, снова оживилось мимолетным смехом, и, услышав ее, заметив, как похож излом ее бровей на его собственный, а изгиб нежных губ в точности повторяет улыбку Салли, Билл более не боролся с сердечным расположением, покорявшим его все глубже и сильнее. Он глядел сам на себя из хрустального куба карими глазами Салли, сияя от радости долгожданного успеха. Она назвала его отцом. Значит, вот какова отцовская любовь — бескорыстная, неизмеримая привязанность к своей симпатичной, дорогой дочурке!
— Не мучайте себя загадками, — снова раздался смех где-то рядом. — Вот прошлое — оно пролегло между нами. Я хочу, чтобы вы увидели, что разделяет два наших мира.
Миртовая поляна и милое улыбчивое личико, похожее разом на Билла и на Салли, растворились в тумане, возникшем внутри куба. Все пропало на мгновение; затем в дымке что-то заволновалось, будто раздвинулась некая завеса. Билл оказался внутри трехмерного изображения…
Он увидел свадебную процессию, направлявшуюся от церкви ему навстречу. Салли-невеста таинственно улыбалась сквозь серебристую фату. Посмотрев на нее, Билл понял, что, несмотря на случайность сделанного выбора, он будет любить Салли Карлайл Кори до самозабвения.