Дети — реалисты. Им не казалось невероятным, что среди них появился странный и голодный нечеловек — ведь он был.
Он пришел откуда-то. Из времени, из пространства или из некоего укрытия. Он никогда не обладал человеческими чувствами — дети легко видят подобные вещи. Он очень умело притворялся, будто он — человек, и разум взрослых создал искусственные воспоминания о его прежнем существовании. Взрослые думали, будто помнят его. Взрослые распознают мираж, ребенок — обманывается. Мираж же интеллектуальный обманет взрослого — но не ребенка.
Власть Руггедо не могла распространяться на их умы, ибо, с точки зрения взрослого, дети не были ни достаточно зрелыми, ни достаточно нормальными. Беатрис, самая старшая, боялась. У нее начало развиваться воображение.
Маленький Чарли испытывал состояние, близкое к восторгу. Бобби, самый младший, уже откровенно скучал.
Возможно, позже Беатрис могла бы припомнить, как выглядел Руггедо, но остальные не помнили ничего — ибо они шли к нему по очень странной дороге и каким-то образом менялись на то время, что были с ним. Он принимал или отвергал еду, лишь это было фактом. Наверху тело прыгалса притворялось человеческим, в то время как голова его лежала в маленьком ужасном гнезде, сделанном из свернутого пространства, так что он был невидим и недостижим для любого, кто не знал, как отыскать Дорогу Из Желтого Кирпича.
Кем же он был? Не прибегая к стандартным сравнениям — а в этом мире их нет, — сущность его определить нельзя. Дети думали о нем как о Руггедо. Но он не был толстым полукомичным королем гномов, неизменно пребывающим в расстроенных чувствах.
Он никогда им не был.
Назовем его демоном.
Как имя-символ, оно включает в себя слишком много и слишком мало. Но оно подойдет.
По своим физическим качествам он был чудовищем, иным, сверхсуществом.
Но, следуя его поступкам и желаниям, назовем его демоном.
Несколькими днями позже Беатрис спросила у Джейн:
— Сколько у тебя с собой денег?
— Четыре доллара тридцать пять центов, — ответила Джейн, исследовав содержимое своего кошелька. — Папа дал мне пять долларов на вокзале. Я купила жареной кукурузы и… ну, еще разное.
— Послушай, до чего же я рада, что ты приехала!
Джейн тяжело вздохнула. Само собой разумелось, что свойственные детям принципы социализма будут применены и в данной тесной группке. Маленький капитал Джейн принадлежал не одному из ее членов, но всем, вместе взятым.
— Нам страшно нужны деньги, — сказала Беатрис. — Бабушка поймала нас, когда мы брали мясо из холодильника, и больше мы этого делать не можем. Но на твои деньги мы можем купить много еды. Для него.
И никто даже не подумал о том неизбежном моменте, когда капитал этот должен был истощиться. Четыре доллара тридцать пять центов казались по тем временам крупной суммой. И потом, не нужно ведь покупать дорогое мясо — главное, чтобы оно было сырым и красным.
Девочки шли по затененным акациями улицам. Кое-где акации уступали место пальмам и перечным деревьям. Беатрис купила два фунта мяса, а еще двадцать центов истратила на содовую.
Когда они наконец вернулись домой, то застали там обычное воскресное сонное царство.
Дяди Саймон и Джеймс пошли за сигаретами, дяди Лью и Берт читали газеты, тетя Бетти вязала крючком. Бабушка Китон читала «Журнал для молодежи», выискивая всякие пикантные места. Девочки остановились за расшитыми портьерами и заглянули в комнату.
— Входите, малышки, — сказал Лью.
У него был глубокий густой голос.
— Карикатуры видели? Матт и Джефф хороши. И Спарк Плаг…
— Для меня достаточно хорош только мистер Гибсон, — сказала бабушка Китон. — Он настоящий художник. Его люди похожи на людей.
Дверь с шумом распахнулась, и на пороге появился дядя Джеймс — толстый, улыбающийся, явно довольный жизнью после нескольких кружек пива. За ним, подобно олицетворению честности, вышагивал дядя Саймон.
— Во всяком случае, хоть тихо, — сказал он, бросив кислый взгляд в сторону Джейн и Беатрис. — Иногда дети устраивают такой шум и гам, что я не слышу даже собственных мыслей.
— Бабушка, а где малыши? — спросила Джейн.
— Думаю, на кухне, дорогая. Им для чего-то понадобилась вода.
— Спасибо.
Две девочки пересекли комнату, в которой ощущались первые признаки неосознанного смятения. Овцы чувствовали присутствие волка, но пока что его обличье было достаточно эффективным. Овцы не знали…