— Революцию, — закончил за него Альберт, не отрывая взгляда от мерцающих схем на экране. — Медицинскую революцию.
Шрёдингер тихо мурлыкнул, как будто соглашаясь. За окном начинался кислотный дождь, барабаня по стеклу, отделяющему убежище Альберта от враждебного внешнего мира.
Глава 4: Странный учёный
Устройство, найденное у Марата Калинина, оказалось сложнее, чем предполагал Альберт. Данные о «Проекте Мокрое сердце» были зашифрованы несколькими уровнями защиты, и даже Нейро, с его продвинутыми алгоритмами взлома, требовалось время для их расшифровки.
Альберт провел в своей «берлоге» уже вторые сутки, выходя лишь для необходимых обходов и проверки состояния особо сложных пациентов. Шрёдингер, его кошка, терпеливо дремала на столе, иногда приоткрывая разноцветные глаза, словно проверяя прогресс хозяина.
— Ещё один слой защиты пройден, — сообщил Нейро, его голограмма пульсировала от напряжения. — Доступ к основным файлам получен на 27 %.
— Слишком медленно, — Альберт раздраженно потер шрам на лице. — Что бы там ни было, таймер уже идет. «Т-минус 48 часов» — это было вчера. У нас остается всё меньше времени.
— Я делаю всё возможное, — ответил ИИ с необычным раздражением в голосе. — Эта система защиты… она странная. Она как будто специально создана, чтобы сдерживать такие алгоритмы, как мои.
Альберт откинулся на спинку кресла, задумчиво глядя на экран, где мелькали строки кода и фрагменты расшифрованных данных. Среди мельтешения символов он успел заметить несколько интересных терминов: «нанорепликация», «гемодинамическая реструктуризация», «синтетический миокард». Всё указывало на какое-то революционное кардиологическое исследование.
— Доктор Харистов, — голограмма Нейро мигнула, привлекая его внимание. — Я обнаружил координаты. Они повторяются в нескольких расшифрованных фрагментах. Похоже на место встречи.
— Где? — Альберт подался вперед.
— Промзона Юго-Восток, бывший завод биомедицинских приборов. Заброшен семь лет назад после экономического коллапса.
— Когда?
— Судя по данным… — Нейро на мгновение замолчал, анализируя информацию. — Сегодня. 22:00.
Альберт взглянул на часы — 17:43. У него было чуть больше четырех часов, чтобы принять решение и добраться до места.
— Это может быть ловушка, — заметил Нейро. — ГКМБ наверняка отслеживает все перемещения Калинина после того, как он попал в больницу.
— Если бы они знали о содержимом устройства, — возразил Альберт, — они бы уже конфисковали его. Нет, тут что-то другое.
Он поднялся и подошел к старому шкафу в углу комнаты. Из-за скрипящей панели он достал потертый рюкзак и начал собирать необходимое: портативный медицинский сканер, модифицированный коммуникатор с глушителем сигнала, несколько ампул с экспериментальными препаратами, которые он «позаимствовал» из закрытых запасов больницы.
— Вы действительно собираетесь туда? — в голосе Нейро звучало беспокойство.
— А у меня есть выбор? — Альберт бросил взгляд на устройство. — Кто-то намеренно передал эти данные через Калинина. Кто-то, использующий мой личный символ. Я должен узнать, кто и зачем.
— Я могу создать виртуальную проекцию и отправить ее вместо вас, — предложил Нейро. — Это будет безопаснее.
— И абсолютно бесполезно, если нам нужно будет привезти образцы или оборудование, — Альберт застегнул рюкзак. — Нет, я пойду сам. Ты останешься здесь и продолжишь расшифровку. Я подключу тебя через коммуникатор, если понадобится помощь.
Нейро неохотно согласился. Альберт проверил заряд нейромодулятора — головная боль, его постоянный спутник, сегодня была особенно настойчивой. Затем он почесал Шрёдингера за ухом.
— Не скучай, зверь. Светлова покормит тебя, если я задержусь.
Кошка моргнула своими разными глазами, словно понимая важность момента.
Промзона Юго-Восток представляла собой квинтэссенцию упадка — огромные индустриальные скелеты заводов, заброшенные склады, ржавые конструкции, поглощаемые наступающей природой. Граффити на стенах, следы костров бездомных, мусор и ощущение забвения.
Альберт добрался туда на старом мотоцикле — одной из немногих личных роскошей, которые он мог себе позволить. Электрический мотор работал почти бесшумно, что было преимуществом в месте, где лишний шум мог привлечь нежелательное внимание.
Завод биомедицинских приборов когда-то был гордостью города — современный комплекс, производивший высокотехнологичное оборудование для больниц по всей стране. Теперь от него остались лишь обшарпанные стены, разбитые окна и воспоминания о недолгом технологическом расцвете.