— Послушай, законченный сценарий принесёт тебе больше денег. Я всё сказал.
— Как я уже говорил, я над ним работаю. Но на это уйдут месяцы. Мне нужен аванс. У меня счета накопились.
— Ну... Я над этим работаю. Вот. Слышь, а кагдила? Ты о`кей? Ну, я про Эми. Ты о`кей?
— Ага. Я о`кей. Э...
— О, лады, я тебе звякну, как всё наладится, о`кей? Чао!
— Бадди! Блин, задержи дыхание и не жми ты ещё секундочку на эту грёбаную кнопку! Послушай! Я не просто ною! Мне нужна работа! — На каком-то уровне он понимал, что говорит это для ушей Джеффа. Надеясь, что Джефф потянет за какие-то ниточки. У Джеффа связи. — Я хочу сказать, что мне на самом деле нужна работа. Мне нужен аванс, и точка!
На линии прошумели помехи, и часть ответа Бадди съела интерференция.
— ...думаешь, что нет? Я же тебе сказал... но раз у тебя счета... я что-то сделаю. Хочешь заняться слэшером? Это не для Гильдии, ты понял, это как бы из-под прилавка, может, десять кусков...
— Ты серьёзно?
— Я понимаю, что это хуйня на постном масле, но если тебе так нужны деньги... ну, просто продержаться, сделал и забыл. Возьмёшь псевдоним. Он прямо на видео пойдёт. Слэшер прямо на видео. Ясно? Рабочее название Свежая нарезка.
— Охеренно смешно.
Прентис пять секунд размышлял. Первым его побуждением было вернуться к работе бармена. Но ведь Бадди искренне пытается ему помочь, нельзя же швырять эту благотворительность парню в лицо...
— Бадди, дай я с этим пересплю, лады? Если ещё что подвернётся...
— Я тебе звякну. У меня тут на другой линии...
— Понял. Чао.
Прентис повесил трубку. Ему подумалось, что он понемногу поворачивает нос по тому же ветру, какому следует Артрайт. А вот и выезд из пробки. Неплохое начало проекта. Но, стоило им выехать на параллельную улицу, как обнаружилось, что там ведутся дорожные работы. От стука отбойных молотков закладывало уши, дорога терялась в облаках синего дыма.
За ремонтируемым участком тянучка была ещё хуже.
Митч плавал на дне бассейна. Старого бетонного бассейна, заполненного водой. Тёмно-зелёной, практически чёрной. Он был под водой и всё же мог дышать — кто знает почему. В зеленовато-обсидиановой толще что-то шевелилось. Что-то большое. Эта штука приближалась к нему. Это было облако извивающихся червей. Червей.
Черви извивались и слабо поблёскивали в просачивающемся через слои воды свете. Они смыкались вокруг него. Он вдохнул и почувствовал, как они заползают ему в глотку, проползают и протискиваются в бронхи, извиваются в лёгких, рождая там чуть ощутимую боль...
Черви были в его лёгких.
Он дёрнулся, пытаясь их выкашлять, выплюнуть...
...и упал с кровати, больно ударившись о пол. Он ощутил ладонями половицы из твёрдого дерева. Часть постельного белья соскользнула на пол вместе с ним и теперь подстилала щёку. Он спал. Он заснул. В кровати. В госпитале. Он был...
...не в госпитале. Он теперь это видел, с усилием приподнявшись на колени.
Всё его тело ныло. Каждое движение заставляло стискивать зубы.
Он был в незнакомом помещении. Тут царила тьма, и цвета комнаты вроде бы перетекали друг в друга, плавно менялись, когда он не смотрел прямо на предметы обстановки. В углу виднелся фрагмент старых обоев с узором из декоративных садовых крючков и распускающихся розовых бутонов. Возможно, именно этот узор и породил галлюцинацию о червяках.
И всё же на миг ему показалось, что облако червей прямо тут, уходит от взгляда, хищно нацеливается на него. На краткий миг. Затем он встряхнулся, и жуткая галлюцинация пропала.
В комнате была старинная кровать с бронзовыми украшениями. Металлические ножки у краёв матраса носили следы царапин.
В комнате была единственная дверь.
Он потащился туда, превозмогая боль. Он раньше смеялся над неуклюжими стариками. Никогда больше не буду смеяться, Господи, взмолился он, если так Ты решил меня наказать. Он взялся за бронзовую ручку старой деревянной двери с искусной резьбой. Дверь была заперта в двух местах: на старый врезной замок с костевидным ключом и, как он почувствовал, поскрёбшись в неё, на дополнительный навесной замок высоко снаружи.