Эти мысли, еще менее радостные, тоже мало помогали сосредоточиться на очередной картине, но Михаил надеялся, что когда он окажется дома перед мольбертом с белым листом, ему удастся сделать верный выбор.
Николай, которому досталась заявка второй женщины, уже ждущей ребенка, в конце концов, перестал хмуриться и достал из кармана мятый блокнот, к которому был привязан шнурком короткий простой карандаш. Остановившись вместе с Шубиным на переходе в ожидании зеленого света, он раскрыл блокнот и в несколько штрихов набросал на чистой странице силуэт дерева с тянущимися во все стороны ветками, на которых висело множество вытянутых плодов, похожих на персики.
- Как тебе такой вариант? – спросил он Мишу, слегка толкнув его локтем. – Или, может быть, лучше нарисовать куст с ягодами?
- Не знаю, я, если ты забыл, реалист, - пожал плечами Шубин.
Николай в ответ только улыбнулся:
- Это я помню, но все-таки..? Я же не прошу тебя самого рисовать символы, я про твое отношение спрашиваю. Такое дерево воспринимается, как нечто плодоносящее, верно?
- Пожалуй, - без особой уверенности кивнул Михаил.
На светофоре зажегся зеленый сигнал, и художники двинулись через дорогу.
- Ладно, - бормотал Николай, убирая блокнот с карандашом. – Значит, попробую нарисовать дерево с плодами…
Они уже подходили к станции метро, когда Николай вдруг дернулся и, схватив Михаила за локоть, потянул его в сторону, к стоящему неподалеку газетному киоску.
- На секундочку, подождем здесь, пусть он пройдет! – забормотал он своему коллеге в ухо, быстро оглядываясь через плечо.
- Кто? – удивился Шубин и тоже попытался обернуться, но Николай принялся пихать его локтем в бок, одновременно разворачивая к киоску.
- Потом объясню, потом! – прошептал он совсем тихо и принялся старательно делать вид, что рассматривает выставленные в ларьке газеты и журналы. Мимо них, о чем-то громко и весело о чем-то болтая, прошла молодая пара – мужчина и женщина, которых Мише не удалось как следует рассмотреть. Николай с облегченным вздохом, потянул своего коллегу к входу в метро.
- Это был Лешка… Алексей Ивашов, он от нас ушел четыре года назад, еще до твоего вступления, - объяснил он уже на эскалаторе. – Хороший был художник, больше двадцати человек спас, прежде чем сорвался…
Теперь Михаилу стало особенно жаль, что он не успел разглядеть веселого прохожего. Об отступниках, которые работали в «Светлой мансарде», но потом бросили помогать людям и стали жить для себя, он слышал много раз и такие истории всегда вызывали у него удивление, смешанное с жалостью по отношению к ним. Добровольно отказаться от смысла жизни, от возможности менять мир к лучшему и снова стать «двуногим животным», которое занято только едой, сном и развлечениями – Михаилу сложно было даже представить себе такое! Однако сам он ни с одним из сделавших такой выбор еще ни разу не встречался.
- А почему он ушел, как это случилось, ты знаешь? – спросил Шубин с любопытством.
- Знаю, конечно. Ушел как все – не справился со своим эгоизмом и нарисовал картину для себя, - презрительно усмехнулся Николай. – Захотелось ему, понимаешь, что-то в своей жизни улучшить, а на остальных он наплевал! Да что о нем говорить, теперь-то он за свое себялюбие сполна получил!
- Вроде он особо несчастным не выглядел… - возразил Михаил, вспомнив звонкий и веселый голос отступника, но его коллега в ответ еще более презрительно дернул плечами:
- Любой, кто отвернется от добра, обязательно перейдет на сторону зла – разве ты забыл? Это только поначалу всем кажется, что они просто будут спокойно жить в свое удовольствие. Рано или поздно каждый начинает рисовать картины, которые портят кому-нибудь жизнь! Может, он уже вступил в «Открытую студию» и принимает заказы на разные гадости!
С этим было не поспорить, и Михаил лишь согласно кивнул. Эскалатор привез их на платформу, и они, быстро попрощавшись, разошлись в разные стороны. Толкаясь в переполненном вагоне, Шубин постарался отогнать от себя все посторонние мысли – и о незнаковом ему Ивашове, и о споре на собрании. Ему нужно было готовиться к созданию картины. Это требовало определенного настроя, и молодой человек попытался во всех подробностях вспомнить самые яркие события своей жизни, связанные с живописью. Как он впервые осознал, что все, нарисованное им, воплощается в реальной жизни, как встретил Анастасию и она привела его в «Мансарду», как Венедикт, внимательно изучив его рисунки, принял его в ученики. И как объясняли ему новые друзья, что теперь его жизнь навсегда изменится, что у него нет больше права искать выгодную работу, делать карьеру и встречаться с женщинами. Отныне он может только служить другим людям, только делать мир лучше и счастливее…