- Многие из них здесь. Твои друзья тоже здесь, - сказала иллюзия, указывая пальцем на два странный дерева, имитирующих силуэты людей, протянувших в мольбе руки вверх.
Подойдя ближе, я тут же с криком отскочил назад. Это были не деревья. Это были Власов с Джейкобсоном! Их плоть одревевала, они сами превращались в деревья! Но трансформация была ещё далека от завершения, а потому они могли шевелить глазами и издавать жуткое мычанье. От осознания происходящего ноги подкашивались. Все растущие здесь небольшие деревца - это часть инопланетной расы! При своей прошлой жизни эти создания напоминали огромных земных сколопендр, оканчивающихся подобием человеческих тел с дополнительной парой конечностей на груди.
Ветер начал дуть ещё сильней, и теперь шелест превратился в полноценное перешёптывание. Хрупкий человеческий разум был натянут жёсткой струной, которая вот-вот оборвётся. Я сейчас всё бы на свете отдал, лишь бы умереть прямо тут и прямо сейчас. Сзади ко мне подошла имитация и сказала:
- Папочка, пошли. Пожалуйста. Я так хочу рассказать маме про Марс.
Больше не было сил стоять на ногах. Я упал на траву, чувствуя, как руки и ноги наливаются свинцом, становясь неподъёмными. В голове сейчас царила абсолютная пустота. Но из неё постепенно начали вырисовываться очертания грузового челнока, всплывая в памяти из воспоминаний о минувших часах до этого кошмара. Челнок, молодые деревца на борту корабля, Земля... Начали оформляться весьма скверные мысли. И, в одиночку пережив сегодня настоящий ад безумия, моя воспалившаяся фантазия теперь легко могла себе представить то, что произошло на этой планете с целой расой.
Гнев стал закипать во мне, быстро пожирая понимание и даже то сочувствие, которое я испытал к растениям. Природа человека уже быстро смекнула, что может ожидать родной мир. Поднявшись, я сказал так твёрдо, как только смог:
- Верни меня назад
- Папа?..
- Я сказал, верни меня назад!
Ребёнок недоумённо посмотрел на меня, но, не задавая вопросов, подчинился. Взяв меня за руку, он повёл меня назад. Когда мы вернулись в колонию, на горизонте уже брезжил рассвет. Близилось утро. Я, вырвал свою руку, решительно направился в складской блок. Почуяв неладное, иллюзия спросила жалобным тоном:
- Папа, что ты задумал? - но ответа она так и не получила.
На складе я запер на всякий случай за собой дверь и принялся лихорадочно вспоминать азы физики. Отыскав трубки, баллон, топливо и прочее интересующее меня оборудование я собрал себе огнемёт. Дело было за малым - осталось его опробовать...
Тёмное безумие, пожиравшее всякое рациональное мышления, обляпывая его густой вязкой субстанцией. И вот я, с нездоровой гримасой умалишённой серьёзности, двинулся в сторону леса. Иллюзия, понявшая, что я хочу сделать, стала махать руками и слёзно просить:
- Прошу, не надо! Папа, не делай этого! - когда я остановился у самой границы леса, крики сменились жалобной и тихой мольбой, - Прошу, не делай...
Струя пламени вырвалась из сопла, охватив сразу несколько деревьев. Чистый и насыщенный кислородом воздух только делал его сильнее. А вот из сопла вырвалась ещё струя. И ещё. Огонь с первых деревьев перекинулся на растущие за ними, затем на следующие и так далее. Вместо неясного шёпота я теперь отчётливо слышал крики и, готов поклясться, мольбы. Под эту жуткую какофонию смерти я сбросил свой самодельный огнемёт со своих плеч и направился в основной блок, в котором, устроившись поудобней, уселся перед окном.
Есть в течении суток тот необыкновенный момент, тот короткий миг перед рассветом, когда умирает старый день, но новый ещё не родился. Тогда кажется, что само время замирает. Именно в такой момент, когда латунная полоска на горизонте плавно перетекает в бледный клинок предрассветного света, что разрезает ночную тьму, царит необыкновенная тишина, словно перевоплотившись в ночной холодок, становясь ощутимой. И в других условиях я, может, и полюбовался восходом, если бы не ярко-оранжевое зарево горящего разумного леса. Я до сих пор слышал истошные крики от невыносимой боли, среди которых были и крики человеческие, и крики, ранее никогда не слышимые моим ухом. И человеческие мольбы на русском, английском, на ультаматате. И какие-то щёлкающие, неприятные для уха звуки. Стены блоков почти не пропускали звуков, но я всё прекрасно слышал. Ведь лес кричал у меня в голове.