— Правда?
— Да. Я провела ночь в старинной стаффордской гостинице. — Девон старалась говорить спокойно, но внутри у нее все сжалось.
Алекс нервно облизнул губы.
— Это было ужасно.
Девон притворилась, что внимательно рассматривает рисунок. Она то подносила его к самым глазам, то отодвигала от себя как можно дальше.
— Я тебя понимаю. — Она снова перевернула страницу и замерла над провалившейся крышей уже ничем не сдерживаемое жадное пламя устремилось к самому небу. Но не это было главное. Среди языков пробившегося сквозь кровлю огня можно было различить набросок человеческого лица.
— Что это, Энди? — воскликнула Девон, указывая рукой на зыбкие очертания человека.
— Да так. Ничего особенного… — Мальчик прикусил нижнюю губу.
— Ничего особенного? Но тебе все-таки хотелось это нарисовать?
Алекс кивнул.
— Что ж, художник имеет право выражать себя.
— Что он имеет?
— Ну как объяснить? Считается, что художник изображает все то, что скрыто у него в душе. — Девон взглянула на мальчика, прикрывшись рисунками, словно шитом. — Ты ведь именно это нарисовал?
— Да.
— Стало быть, в ночь пожара ты увидел в огне человека?
— Так мне тогда показалось.
— Почему ты говоришь «показалось»? — Девон присела на стул, стоявший рядом с креслом мальчика. — Очень может быть, что ты видел этого человека на самом деле.
Алекс покачал головой, и было заметно, что он насторожился.
— Он просто мне привиделся, когда… когда меня ударило балкой.
— Это тебе папа сказал?
— Нет, но он думает, что все было именно так. И доктор Мейерс говорил мне то же самое, и вот теперь — доктор Реймонд. И все сестры так думают…
— Доктор Мейерс? — Именно это имя упоминал Джонатан.
— Да. Папочка отвез меня к нему после пожара. Он детский пси… пси… пси…
— Детский психолог? — помогла Девон мальчику.
— Ага. Как доктор Реймонд.
— Понятно. И они оба — и доктор Мейерс, и доктор Реймонд — утверждают, что человек в огне тебе лишь привиделся?
Алекс кивнул.
— Но ведь этот человек разговаривал с тобой?
Сердце Девон разрывалось от боли за ребенка.
Ей хотелось прижать его к себе, сказать ему, чтобы он ни о чем страшном не вспоминал. Но ей было необходимо знать правду. Кроме того, инстинкт подсказал ей, что и мальчику хочется, чтобы она знала, как все было.
— Мне все это только привиделось.
— Ну хорошо. Привиделось, приснилось — пусть. Но во сне… он с тобой разговаривал?
Алекс снова кивнул.
— И что же он сказал?
— Я не помню.
Девон протянула руку и накрыла ею маленькую ладошку Алекса. Потом она заговорила снова — тихо и проникновенно:
— Ты уверен, Энди? Или все дело в том, что тебе не хочется помнить?
— Все думают, что я должен про это забыть. Ведь это всего только сон.
Девон не хотелось оказывать давление на ребенка, но она отлично сознавала, что другого такого шанса ей может и не представиться.
— У меня тоже однажды был такой сон. — Она почувствовала как при ее словах пальцы мальчика вздрогнули. — И люди говорили мне то же самое — дескать, надо забыть о нем — и все. Но я не могла забыть. Я очень старалась, но не могла. И сейчас не могу.
Слезы потекли по худым бледным щекам Алекса, а маленькая ладошка, лежавшая в руке Девон, напряглась.
— Я тоже не могу забыть, — сказал он.
— Бедняжка. — Девон пододвинулась к Алексу и обняла его. Тонкие руки мальчика обхватили ее за шею; он прижался к ней всем телом и заплакал. Все его маленькое тело содрогалось от рыданий и от отчаянных усилий сдержать эти рыдания.
— Я думаю, — сказала Девон, — может, нам и не надо об этом забывать.
Она почувствовала, как Алекс стал отчаянно крутить головой.
— Это был сон, — произнес он наконец, уткнувшись носом ей в плечо.
— Никто не может сказать об этом с уверенностью, Алекс.
Там никого, кроме тебя, не было. Только ты можешь знать наверняка.
Алекс чуточку от нее отстранился.
— Вы правда так думаете?
— Да. Я, к примеру, верю, что все было на самом деле.
— Тот человек… в огне, он сказал мне, чтобы я оставался. — В голосе мальчика звучало неприкрытое страдание. — Вокруг меня бушевал огонь, но он сказал, чтобы я оставался. Я стал плакать… Я очень тогда испугался. Дым был такой… черный-черный, густой-густой. Я начал задыхаться и…
— Скажи, а твоя тетушка Стелл была там?
— Она лежала на полу и ползла ко мне. А потом остановилась, потому что уже не могла дышать. — Алекс взглянул на Девон. — Этот человек… в пламени… он все просил меня, чтобы я остался. А я не хотел, но уйти не мог. Я старался, но не мог. На меня рухнула балка и… это все, что я помню. Когда я очнулся в «скорой помощи» и рядом сидел папочка… он плакал. Он никогда не плачет, никогда. А тогда — плакал.