— С ней все нормально. Просто голос по телефону звучал как-то странно — то ли она была взволнована, то ли еще что… Ну я и решила заехать, узнать, как они там с отцом поживают.
Кристи, тряхнув головой, отбросила назад густые черные волосы, отчего серьги в ее ушах заколыхались.
— Ладно, расскажи теперь, что нового на свете?
Девон сразу же вспомнила предыдущий вечер, красивый рот Джонатана, его сильные смуглые руки. Еще мгновение — и ее щеки начали розоветь. Она сразу же отвернулась в надежде, что Кристи ничего не заметит.
— Господи, да ты никак с кем-то встречаешься!
— Почти, но не совсем.
— Как это — не совсем? Брось вешать лапшу на уши, уж я-то тебя знаю как облупленную.
— Я виделась с ним всего пару раз.
— И он тебе нравится, не так ли? Надеюсь, ты уже успела с ним переспать?
— Кристи!
— Скажи — успела?
— Разумеется, нет.
— И кто же он такой? Я его знаю?
Отнекиваться было бесполезно. Так или иначе Кристи все равно выпытала бы у нее правду.
— Его зовут Джонатан Стаффорд.
— Надеюсь, это не тот Стаффорд — смуглый красавец, очаровательный мужчина, к тому же несметно богатый, владелец гостиницы в Стаффорде?
— Тот самый.
— Боже мой!
— Мы встретились из-за моей работы — мне пришлось залезть в прошлое его семьи. Мы с ним друзья, честно.
— Разумеется. У такого парня, как Джонатан Стаффорд, наверняка полно друзей такого рода. Он, наверное, просто святой — должно быть, даже не сделал попытки тебя поцеловать, а?
Щеки Девон снова полыхнули алым.
— Ну… не совсем так.
— Ладно, лучше скажи, здорово было? Уверена наперед, что здорово.
— Прошу тебя, Кристи. Мне бы не хотелось это обсуждать.
Кристи хитро улыбнулась.
— Вот оно что… Значит, дело серьезное.
Девон попыталась было возразить, но Кристи ее остановила.
— Хорошо, хорошо. Больше вопросов не последует, я согласна некоторое время подождать. Слушай, я тут кое о чем вспомнила. Вряд ли мне удастся пойти с тобой на встречу с духом в среду вечером.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что собираешься оставить меня в самый ответственный момент? Ты ведь знаешь, как я ненавижу все эти метафизические штучки. Ты обещала, что на встречу с Задаром мы отправимся вместе! Обещала!
— У меня свидание, Девон. С одним маленьким итальянцем, от которого я без ума. Он слишком редко приезжает в город. Прошу, будь лапочкой и позволь мне не ходить.
— Нет.
— Слушай, у меня идея. Почему бы тебе не прихватить с собой Джонатана — ведь это он является владельцем гостиницы? Возможно, в результате вашего совместного похода выяснится, что и он знает об этом деле нечто интересное.
Упоминание о Джонатане бросили Девон в жар.
— Боюсь, это не самая лучшая мысль. Кроме того, он скорее всего занят. — Тут Девон вспомнила, что именно по средам Джонатан свободен и она уже разговаривала с ним об этом.
— А ты просто возьми и спроси. Вдруг он согласится — ведь, по твоим словам, Стаффорд твой друг.
Девон засмеялась.
— Хорошо. Я попробую. Но если он откажется, тогда со мной пойдешь ты.
— Заметано, — сказала Кристи. Они пожали друг другу руки, скрепляя договор. В этот момент машина остановилась. Девон расплатилась с водителем, и они с Кристи двинулись к знакомому подъезду под порывами пронизывающего ветра, который трепал темные густые волосы Кристи.
Высотный дом, куда они направлялись, был построен совсем недавно: продуманные точные линии, большие удобные комнаты, современное оборудование. Отец Девон как-то сказал, что если уж переезжать, то в хорошую, удобную квартиру. Никакого парового отопления, говорил он. Кондиционер, сверкающий линолеум и новенькая кухня для Юнис — таковы были его требования.
Хотя отец долго сомневался, переезжать было необходимо. Старые дома, в которых проживали ее родители, их друзья и соседи, были обречены на слом, и Девон нашла отличное место: многоквартирный небоскреб, располагавшийся по соседству со старой доброй Восемьдесят шестой улицей — там проживали подруги матери.
— Все наши друзья живут здесь, — сказала тогда Юнис, ее мать, — и мы не хотим с ними расставаться.
В этот город Юнис приехала из Ирландии еще девочкой и сохраняла в своей речи привычные ирландские словечки. Что же касается Девон, то отец Не жалел ни денег, ни сил на ее образование. Когда ей исполнилось двенадцать, она выяснила, почему родители уделяли ее обучению такое большое внимание. Как-то она пришла из школы раньше обычного, и ей удалось подслушать, о чем они спорили на кухне. Мать, оказывается, хотела сообщить правду о ее рождении, сожалея, что они не сделали это раньше. Отец же утверждал, что, если они будут молчать, девочка, возможно, никогда не догадается, что она не родная дочь, а приемная.