— Только если моя личная, — хмыкает спустя минуту старший. А меня в который раз будто окатывает волной помоев с макушки до пят. Оглушительной пощечиной прилетают его слова. Будто обухом по голове с размаху. В тягучее болото с головой.
Мне требуется вся моя концентрация, чтобы не вцепиться ей в волосы или же ему, я теряюсь, кого бы я придушила первее. Злость. Горечь. Обида. Разочарование. Все скопилось в ядреный клубок и жжет изнутри. Выжигает. Травит. Выворачивает. Меня будто на дыбе растягивают. И ведь можно уйти, но этим я лишь покажу слабость. А остаться — значит добить себя эмоционально еще сильнее. Я не уверена, что смогу это выдержать.
Их общение кипятит мою кровь. Я и не знала, что способна на такую ярко выраженную ненависть и обжигающую ревность. А еще мазохизма во мне в разы больше, чем я предполагала. Иначе как объяснить тот факт, что я молча наблюдаю за происходящим?
С его колен она не слезает. Не прекращает наглаживать его затылок, увлеченно рассказывая что-то ему на ухо. Отвлекается на мурчащего ей в спину Кирилла. Буквально купаясь в их внимании одновременно. Тошнотворно. Какое-то неприкрытое блядство.
Срываюсь. Словно чека, отскочившая от гранаты. Забираю свои вещи и иду к выходу, решив напоследок, пока жду такси, покурить. Колотит. Все тело просто трясет от злости, от накатывающей истерики, безысходности и беспомощности.
Дождь все также льет, в такт кровавым слезам, которыми умывается сердце. Местами сверкает молния, освящая полумрак ночи. Мне так дерьмово сейчас, что хочется завыть или сдохнуть, не уверена, что приоритетнее.
Затягиваюсь едким дымом. Обнимаю сама себя руками. Кусаю до крови губы, сдерживая слезы, норовящие вырваться изнутри под натиском эмоций. Я слабая. Боже, я такая слабая, просто дай мне сдохнуть нахрен сию же секунду, я не переживу этой волны, что накрывает меня все сильнее. Еле удерживаю сигарету в онемевших пальцах. Похожа на гребаную наркоманку, которую трясет в ломке. На глазах пелена с трудом сдерживаемых слез. К черту! Твою ж мать, просто к черту все! Всех! Вся! Я устала. Я не хочу больше никого и ничего. Я хочу покоя. Тишины.
Привет, истерика.
— А уходить, не попрощавшись, — моветон. — Разворачиваюсь на каблуках так быстро, что едва не падаю. И уже спустя пару секунд вижу, как алеет отпечаток моей руки на лице Лёши. Как посмел он после того, что сделал, после того, что услышал, просто прийти сюда и как ни в чем не бывало улыбаться?! Как посмел он, черт бы его побрал?
— Умница, хорошо спортом занималась. Неслабо бьешь, — резюмирует, проведя ладонью по ударенному месту.
— Ты спал с ней, — бросаю ему зло, закуриваю снова. Такси оповещает о своем приезде.
Просто кивает в ответ. А меня выворачивает еще сильнее.
— Да вы оба с ней спали! — выкрикиваю куда громче, чем хотелось бы. И снова кивок.
Тошнота подкатывает к горлу.
— Может, вы одновременно ее трахали, а? — ядовито спрашиваю, выкинув сигарету себе под ноги.
— Не исключено, — отвечает, и меня прорывает. Плотина, сдерживающая истерику, с хрустом расходится в стороны. Опадает уродливыми кусками. И меня затапливает до головокружения. Зачем спрашивала? Зачем? Узнала? Стало лучше?
Отмахиваюсь от него руками, когда он пытается взять меня за руку и притянуть к себе. Буквально впрыгиваю в спасительное такси и захлопываю дверь, попросив как можно скорее уехать отсюда. Бросаю перед поворотом беглый взгляд в сторону бара, отчетливо видя, как он возвращается обратно. Кто бы сомневался… Там ведь она.
Комментарий к 21
Собственно вот ее ботфорты, ежели кому интересно - http://s.ericdress.com/images/product/10/10581/10581622_3.jpg ;)
========== 22 ==========
Зайдя в квартиру, словно в тупой мыльной мелодраме, в которой я оказалась ведущим лицом… сползаю по стенке и сажусь на пол. Темно. Настолько темно сейчас дома, что я не вижу собственных рук, только вставать и включать свет нет сил. Совершенно.
Знобит. Так сильно, что едва зуб на зуб попадает. И слезы стекают в каком-то безумном количестве, буквально умывая лицо. Ненавижу. Как же я сейчас ненавижу эту троицу. Развратные сволочные уроды. У которых ничего святого нет. Ни стыда, ни совести… ничего, мать его, лишнего.
А я дура. Господи, какая же я тупая и до отвратительного наивная дура. Решила, что все изменилось. Что мы и вправду стали близки. Поверила в то, что нужна ему. Увидела то, чего даже приблизительно нет в его глазах. Придумала. Я просто все придумала от начала и до чертового конца. А в том, что это конец, сомнений никаких нет.
И обиды нет. Она, словно новогодняя хлопушка, взорвалась внутри, оставив лишь тонкий шлейф противной гари на душе. Разочарование душит. Будто выкачивает весь кислород из легких, заставляя разрыдаться еще хуже, буквально завывая, как израненное животное. Почему я? Почему именно он? За что? Какого черта я призналась ему в своих чувствах? Так глупо доверившись и отдав себя. Просто отдав в его единоличное пользование. Практически забыв о себе.
Как же тошнотворно. И больно. Больно, что как только я решилась попробовать отношения, как только я полюбила, рискнула… Получила гребанную пощечину. Просто хлесткий, до одурения болезненный удар, который словно проломил мне сейчас грудную клетку.
Сердце лихо ускоряется, я буквально слышу свой собственный пульс, который набатом долбит в ушах. Невыносимо. Я попросту не способна сопротивляться этой, разрушающей меня изнутри, волне. И любовь кажется чем-то действительно непозволительным и грязным. Или я не создана для нее. Или же он…
Поделом. Теперь буду знать, каково оно, когда открываешь душу нараспашку необдуманно. Отдаешься, словно шлюха, в любом удобном для него месте. Только бы ему было хорошо… Только бы видеть желание в его глазах. Только бы чувствовать эти опаляющие касаниями руки на своем теле и губы… Эти чертовы губы, которые выпили всю душу из меня. А ради чего? Ради того, чтобы теперь разбиться звонко, на мелкие осколки, практически в крошку.
Сдираю с головы резинку. Зарываюсь обеими руками в волосы и с силой оттягиваю, будто это сумеет сейчас помочь мне успокоиться. Хочется попросту сдохнуть. Закрыть глаза и перестать существовать. Чтобы эта чертова дыра в груди не становилась еще шире, а тьма, которая заполняет нутро, перестала травить. Все тело дрожит. Словно я запаяна в ледяную глыбу.
Больно. Как же больно и мерзко. От самой себя мерзко. И в голове рваными фрагментами поминутно транслируется произошедшее за вечер.
Его сумасшедший шепот и глаза полубезумные.
Щелчок по включателю, и яркий свет заливает коридор. Пара шагов… пошатываясь до входа в комнату. Еще несколько, и поворот в сторону ванной.
Поцелуй с бешеной страстью, почти болезненный. Ногтями по обоям, впиться в дверную ручку до побелевших пальцев и рвануть на себя. В два шага до умывальника и с остервенением выкрученные краны. Мимолетный взгляд в зеркало, не видя там ничего из-за чертовой пелены слез.
Его нужда во взгляде, руки, готовые пробраться под кожу, если бы могли. Полные пригоршни воды нервно в лицо. Стянутые ботфорты и отброшенные с громким стуком куда-то за спину.
Нетерпеливые просьбы, почти умоляющие нотки в хриплом голосе. Платье рывком через голову, слыша треск тонкой ткани под руками. Включенная вода в душе, шквал, обрушившийся на тело.
Ощущение его тела, что прижимает к стене. Напором по глазам и губам. Вместе со слезами… Утекает куда-то в проток, но не спасает. Прикусив губу до крови, даже не морщась, ощущая ее солоноватый привкус.
Его поцелуй с ней… Глухой стон, едва слышный из-за шума воды. Болезненный, почти способный убить укол ровнешенько в сердце. Сгибает. Чувствую, словно уменьшаюсь в росте под давлением чудовищной силы эмоций.
Толчок в мое тело. Жесткий. И его руки на моих бедрах, сжимающие до синяков. Головокружение. Спиной в холодную плитку. Попытка отдышаться. Фокусировать взгляд получается с трудом, а глаза щиплет, будто песка в них насыпали.