Мори отпрянул, схватившись за горло и задыхаясь. Прожектор мел лучом крышу и на какой-то момент ослепил лысого, стоявшего у края крыши и зажавшего рукой свой разорванный нос. По его подбородку текли струйки крови, кажущиеся черными.
Мори что было сил ударил его в живот чуть выше пупка. Лысоголовый качнулся, будто в удивлении изобразив губами букву «О». Его гигантская фигура силуэтом вырисовывалась на фоне неба, руки взвились в попытке удержать равновесие. И он исчез.
Снизу послышался стук тела о бетон, но Мори уже спускался по лестнице к пожарному выходу. Последние два метра он одолел прыжком. Металлическая площадка загрохотала под ногами, но Мори уже не думал о шуме, сопровождающем его продвижение. Поручень пожарной лестницы обжигал ему руку. Монах лежал на бетоне в одиночестве, поблизости никого не было, но сверху послышались крики тревоги. Мори побежал к дырке в ограде, не пригибаясь. Его, вероятно, уже заметили и не стоило терять время.
За оградой он замер и прислушался к крикам. Судя по ним, труп монаха обнаружили. Идти к фургону не было смысла. К тому времени, как он доберется до дороги, служба безопасности блокирует ее, и люди начнут рыскать вокруг. Оставалось идти пешком через лес.
Лунного света хватало, чтобы не натыкаться на сосны и кустарник, растущий в прогалинах. Мори мог бежать трусцой. Вскоре тишину ночного леса нарушали лишь звуки его шагов.
Теперь предстояло как-то сориентироваться. Компьютерный центр располагался в отдаленном южном районе Японских Альп. Этот участок был знаменит своей дикостью и бездорожьем. Его пересекали лишь тропы охотников, ведущие к горным ущельям. Каждый год газеты печатали сообщения о людях, заблудившихся здесь и погибших от переохлаждения и голода. Разумнее всего в его положении было перевалить через горную гряду и по одной из долин на его северной стороне спуститься к магистральным дорогам.
Становилось холодно. Мори подтянул молнию куртки до самого кадыка и побежал трусцой дальше. Предстояло к утру одолеть дистанцию более чем в тридцать километров.
Гряда оказалась гораздо дальше, чем казалось. Он шел почти два часа, а местность оставалась по-прежнему плоской. Не закружился ли он, ныряя между деревьями без тропинок?.. Издалека послышалась странная музыка, и Мори определил характерные гнусавые звуки японской лютни. Он осторожно пошел на них.
Минут через двадцать мелькнули огни, потом еще двадцать минут ушли на осмотр окрестностей одноэтажного деревянного строения, стоящего на опушке. Вокруг сияли фонари на столбах, была видна лужайка с какими-то обручами и воротцами, как для крикета, а к дому с поляны вела слабо наезженная и заросшая грунтовая дорога, спускающаяся, очевидно, в долину.
Мори рискнул приблизиться к строению. У входа висела табличка, разрисованная выцветшими иероглифами: означающими: «Дом для престарелых Такаяма». Музыка звучала из репродуктора. Повторялась одна и та же заунывная мелодия.
Все это выглядело достаточно безопасным.
Мори снял обувь и убрал ее в один из ящичков на крыльце. Засов на двери был ржавый, будто им не пользовались сто лет. Холщовые тапочки для помещения — в пыли, их подошвы практически отвалились. В небольшом вестибюле никого не было и никаких объявлений на доске информации. В шкафу, за стеклами, находилось облезлое чучело лисы с оранжевыми глазами. Одно стекло треснуло и было залеплено выцветшим газетным листом. В Глаза Мори бросился заголовок: «Президент Форд прибывает в Японию».
Кроме записанной на магнитофонную ленту музыки, не слышалось ни единого звука. В гостиной тоже ни души, пепельницы пустые, от вешалки для головных уборов к письменному столу тянулась паутина, в середине которой находился большой волосатый паук. Он не двигался.
Мори тихонько проследовал через гостиную в тускло освещенный коридор и ощутил легкий запах вареной лапши. В конце прохода у книжного шкафа стоял человек, которого Мори издали принял за большой мешок. Видимо, он наблюдал за Мори с самого его появления в доме.
— Входи, входи, быстрее. Мы ждем тебя.
Это был голос старухи — тонкий, срывающийся, ворчливый.
— Что здесь такое? — спросил Мори.
— Проходи. Ты заставил себя ждать очень долго.
Мори шагнул сквозь раздвижную дверь в большую комнату, посреди которой у низкого стола сидели три старика, а перед ними была лапша, и от нее шел пар.
— Наконец-то приехал, — гордо сказала старуха. — Я знала, что он вернется.
Она поистине была дремучей. Кожа ее щек свисала кошельками, глаза были водянисты, лоб в коричневых пятнах. Вместе с тем, она была лихорадочно возбуждена и голову держала прямо, а на ее губах играла восторженная улыбка.