Кожа на ладони покрылась волдырями, которые тут же лопнули.
Створка ворот была тяжелой.
Это дракон терзает ее руку. Он не хочет, чтобы она вошла внутрь. Чтобы она обрела спасение в этой древней крепости, которую сейчас называют монастырем.
Сзади, в долине – смерть. Впереди – спасение. Даже не само спасение, а надежда на спасение. И между ними боль. Серебряный дракон.
Она закричала, вцепившись обеими руками в кольцо.
Створка подалась, открывая проход в темноту, туда, куда не попадал лунный свет.
Когда ворота монастыря закрылись, откуда-то из-за скал выполз волк. Он был громадным, этот волк, но столько было в его теле страха, так неуверенно он двигался по камням, что казался маленьким и тщедушным.
Волк осторожно ступил на освещенную луной площадку перед воротами, опустился на брюхо и пополз, поскуливая то ли от страха, то ли от голода.
Волк подполз к мясу, осторожно обнюхал его, оглянулся на монастырь. Верхняя губа волка задрожала и поднялась, обнажая клыки. Ненависть? Разочарование?
Волк взял мясо в зубы.
Кровь потекла по языку. Волк медленно двинулся по дороге вниз. Только спустившись почти до самой равнины, волк позволил себе остановиться и съесть мясо.
В монастыре ударил колокол.
Волк вздрогнул и замотал головой. Потом посмотрел в сторону монастыря, перевел взгляд на луну. Горло напряглось, спина выгнулась, словно что-то надавило волку на спину... Вой потянулся к небу, к луне, потянулся и бессильно упал в темноту, оборвавшись внезапно.
Волк побежал прочь от скал, держась так, что луна светила ему в спину.
Полная луна.
– Полная луна, всего лишь полная луна, – сказал Хозяин, подходя к открытому окну. – Символ, если хотите.
Хорек молча налил себе вина. Молча выпил. Хозяин продолжал смотреть в окно, словно ожидая ответа.
Не хочу, подумал, святой отец. Не буду. Он хочет, чтобы я снова возразил, и снова попал в ловушку. Ему скучно, он развлекается. Он пригласил Хорька к себе в гости, затеял этот нелепый, ненужный разговор, похожий точь-в-точь на предыдущие своей нелепостью и греховностью. Да, греховностью.
Вдобавок Хорек не выспится этой ночью. И завтра будет сонным и косноязычным. А Хозяин будет... Неизвестно, что будет делать Хозяин. Он может завтра с утра отправиться куда-то в дальний лес, а может весь день простоять на башенной площадке... А может просто закрыть ворота и сутки-двое-трое не выходить из замка.
Ему хорошо вот так стоять у окна и нести околесицу. Хорек еще не понял, что выпитое ударило ему в голову. Просто мысли стали яркими и обидными. А еще придется утром сидеть и писать отчет об этой беседе, вспоминать подробности: что и как говорил Хозяин... Кому-то в Риме это интересно... Кто-то жаждет знать о каждом слове этого странного обитателя замка. С каким большим интересом прочитает не известный Хорьку адресат о том, что, по мнению Хозяина, полная луна только символ.
– Чушь! – не выдержал, наконец, Хорек. – Вы же прекрасно знаете, что творится в полнолуние. Мы же вместе с вами выезжали в ту деревню... На берегу. Там еще оборотень напал на обоз. Вы же сами... Вспомните! Ничего себе символ! Да сейчас, наверное, по всей... по всему миру сотни и тысячи продавшихся дьяволу, извиваясь и вопия, покрываются шерстью. Как тот, в деревне... вспомнил, в Дубах. Вы сами видели... И десятки отрядов, осененных крестом, именно сейчас охотятся на эти исчадия Ада.
Хорек снова налил себе вина.
Хозяин отошел от окна и прошел к камину, бросил в огонь несколько поленьев.
– Сотни и тысячи... – сказал Хозяин. – И десятки осененных отрядов. Ловят оборотней, протыкают их серебром, жгут огнем и заливают святой водой. И с ними бог...
– Да, с ними Бог! – закричал Хорек.
– Тысячи оборотней и десятки отрядов. В полнолуние, – Хозяин вернулся на свое место возле стола. – Вы считать умеете, святой отец?
– Пере... представьте себе, – сказал священник. – Умею. Или вы полагаете, что имеете дело с неучем?
– Отчего же? Не с неучем, хотя латынь ваша оставляет желать лучшего. В падежах. Вы постоянно путаете окончания... хотя это не важно сейчас. Вернемся к арифметике.
– Вернемся, – обиженным тоном согласился Хорек. Падежи ему не нравятся... Хотя этот грех у Хорька был, и всё никак не удавалось от него избавиться.
– Тысячи оборотней, – сказал Хозяин.
– Да.
– Десятки отрядов.
– Десятки.
– Оборотня можно ловить только в полнолуние.
– Ну... – пожал плечами святой отец.
– Да, конечно, можно и в обычные дни, но как вы определите, оборотень он или нет? – Отсветы пламени играли на лице Хозяина, словно перемешивая на нем черты. – Только в полнолуние они себя не контролируют. Так что, в лучшем случае – двух-трех оборотней в месяц могут уничтожить эти ваши отряды. Отрядов десятки, оборотней – тысячи. И если такой отряд охотников оборотня настигает, то вовсе не понятно, кто чьи уши отрежет. Сколько отрядов церковь потеряла на вашей памяти?
– Пять. За два прошлых года – пять, – ответил Хорек.
Перед глазами у него начинало плыть.
– А в этом году? – спросил Хозяин.
– Не знаю, – честно сказал Хорек. – Два-три, наверное...
– Вот и получается, что полная луна – только символ, – подвел итог Хозяин. – Символ человеческой слабости. И безысходности.
Хорек помотал головой. В ушах шумело.
– Вы рассказываете людям о Боге и обещаете Царствие Божие, а люди не видели Бога, они видят только друг друга и своих добрых господ. Оборотни жрут людей, а еще есть ведьмы, колдуны, маги, упыри... – а вы всё обещаете и обещаете. И спасение к селянам приходит не с неба, а от провонявших потом и прокисшим вином охотничьих отрядов, которые, уничтожая нечисть, уничтожают еще припасы и выпивку в деревнях, обрывают юбки у баб и девок, да еще и с удовольствием пускают в ход свое освященное оружие против мужиков, которым это не нравится... – Хозяин говорил холодно, как бы отстраненно.
– Деяния Врага рода человеческого... – пробормотал священник. – Попущением Господним...
– Ага, – легко согласился Хозяин. – Попущением. Мы с вами исколесили округу в поисках чуда. Вы ко мне, святой отец, и приставлены для того, чтобы сопровождать меня, когда я отправляюсь к месту, где, по слухам, совершилось чудо. Выздоровление, прозрение, видение, спасение... И сколько мы с вами нашли настоящих чудес? За пять лет, святой отец. И с вашими предшественниками за долгие-долгие годы.
– Ну... – протянул священник.
– Ни одного, – сказал Хозяин. – Ровным счетом. Либо сумасшедшая девка рассказывает, как к ней спускался ангел небесный, либо настоятель монастыря принял меры к увеличению числа молящихся, либо просто откровенный мошенник выкачивал у простачков добро, обещая спасение и лечение. Тысячи происков дьявола и ни одного чуда.
Хорек качнул головой. Хозяин был прав. То, что Рим признал некоторые из этих чудес настоящими, не меняло ничего. Может быть, другим везло больше, но то, что видел Хорек, путешествуя пять лет вместе с Хозяином, которого вне Трех деревень называли Серым всадником, не могло не огорчать.
– Но знаете, что самое страшное? – спросил Хозяин.
– Что?
– А то, что и происков дьявола мне не удалось найти, – печально сказал Хозяин.
– Это вы бросьте, – погрозил пальцем Хорек. – Я пьян, но не настолько. Вы сами только что сказали...
– Оборотни, маги, колдуны, упыри? – спросил Хозяин.
– Да.
– Они были уже тогда, когда Бога еще не было, – тихо сказал Хозяин.
Хмель куда-то вылетел из головы священника.
– Вы сейчас...
– Богохульствую?
– Именно. Бог был всегда...
– Если бы вы были правы, – почти прошептал Хозяин. – Если бы вы были правы.
И столько в этом голосе было искренней печали и даже тоски, что святой отец ничего не сказал в ответ. Он потрясение молчал, теребя нагрудный крест.
– Наверное, вам пора спать, – вставая с кресла, сказал Хозяин.