- Неужели мы так и будем всего лишь раздражать их? – Глориозе уже надоело пассивное наблюдение. – Может, хоть для вида атакуем их разок?
Дочь Воина смотрела почти умоляюще.
- Глориоза рвётся в бой, - прокомментировала Олдама.
- Мне надоело торчать здесь и наблюдать за ними. Что мы от этого вообще выиграем? Давайте уничтожим этот штаб и поищем другой. Уверена, их очень много! Эта местность мне уже глаза мозолит, - не то призналась, не то пожаловалась Глориоза.
- Нет, - ответила Модеста, - пока один только вид и присутствие «Миража» выводит из себя леруев и вызывает некоторое смятение в их рядах, но, когда они перестанут бояться нас, можно будет сделать на них мнимую атаку. Да и вообще, пачкать о них руки не стоит, когда мы достигнем цели, просто сообщим об их местонахождении в ЦМБ, и там сами уж о них позаботятся. Во всяком случае, уничтожать их сейчас не будем, но и скучать не дадим. Мы не получили ещё всего, что хотели от этого штаба, и он пока нам нужен. Искать другие прибежища леруев займёт слишком много времени, Глориоза. Поэтому, наберись терпения.
В течение четырёх часов «Мираж» дразнил леруев, то появляясь, то исчезая. Олдама каждый раз меняла конфигурацию и окраску корабля, чем ещё больше злила противника. «Мираж» то раздувался, как диковинная рыба, то демонстрировал острые очертания, то сверкал, подобно бриллианту, а то почти сливался с чернотой космоса, приобретая кобальтовый цвет. Изобретательнице нравилось моделировать разные формы, а послушное творение выполняло все поставленные ею задачи.
Стелла, предоставленная сама себе, бродила по кораблю, пытаясь найти хоть что-то, что помогло бы ей раскрыть тайну экипажа «Миража». Она очень часто видела эту троицу в серебристых костюмах, но проводила в их обществе не так уж много времени.
Стеллу удивляло то, что она не обнаружила до сих пор ни одного зеркала. У неё появилась мысль, что обитательницы корабля боятся своих отражений. Ещё Стелла заметила, что экипаж «Миража» очень занят и она решила в удобный момент проникнуть в рубку и связаться с «Палеусом». Она очень беспокоилась о своих друзьях, но больше всего – о семье и Тибо. Терианка понимала, что её считают погибшей и хотела опровергнуть это, известив Группу Риска о своём спасении.
Экипаж «Миража» не спрашивал Стеллу о её жизни, семье, роде занятий, а сама она боялась сказать им, что ей необходимо связаться со своими. Она не могла предугадать их реакцию на то, что она сотрудница самого сильного в ОПМП представителя закона – Центра Межпланетной Безопасности.
Всё это заставило сверхисследовательницу действовать самостоятельно на свой страх и риск. Она не видела лиц девушек из «Миража», но чувствовала, что они сами стараются скрываться от кого бы то ни было. Казалось, над всеми тремя незримо тяготеет какое-то горе, непоправимое несчастье и печать роковой судьбы. Стелла ощущала это очень ясно.
Терианке иногда казалось, что все три девушки всего лишь призраки, а не живые люди. Изредка, тайно наблюдая за ними, она действительно видела в их бесшумных походках, плавных движениях и молчании что-то скорбное, будто это были привидения, которые не найдут себе успокоения. В минуты такого наблюдения Стеллу пробирала дрожь, и какой-то панический ужас сдавливал ей сердце. Она никогда не видела, чтобы её спасительницы носили оружие, и только Глориоза иногда была при кемском мече. Это оружие заинтересовало терианку, но она видела лишь его рукоять, ведь при ней индианка ни разу не вынимала меч из ножен. Если бы Стелла могла взглянуть на него, то, вероятно, имела бы возможность определить его происхождение, а значит, и узнать кое-что об его обладательнице. Но чаще всего все три обитательницы «Миража» были безоружны – оно и понятно, ведь тут они находились в полной безопасности.
Никто не знал, что творилось в душе впечатлительной Стеллы. На смену мучительным кошмарам о последней катастрофе приходили другие не менее ужасные сновидения. Имея лишь возможность гадать, что есть на самом деле «Мираж» и его обитатели, Стелла ежеминутно терзалась тревогой, в которой не отдавала себе ясного отчёта. Временами ей казалось, что её и правда окружают призраки, а «Мираж» не более, чем склеп, в котором и её похоронят ещё при жизни. В такие минуты Стелла начинала задыхаться, у неё появлялись короткие приступы клаустрофобии, и гигантский корабль представлялся ей тесным, как гроб. Но вскоре терианка поняла, что её фантазия не имеет ничего общего с реальностью, и весь этот бред вызван её ещё не окрепшим организмом, едва переварившим шок, полученный при катастрофе.