Глава 4. Досада с милым лицом
Шум волн, лаская сердце и ум, проникал в каждую частичку тела, кажется, я так и остался лежать посреди корабля. Легкой поволокой оседал холодный, но приятный отблеск зари. Солнце почти встало, а небо казалось безоблачным и простым. Рука схватилась за затылок. Да, видать приложился я хорошо. Резко сел, озерцо рома заметно уменьшилось. Ночь была теплая, испарения алкоголя, в танце покинули это место, и теперь я, просто сижу в жёлтой липкой, не примечательной луже. Мерзко.
Команда расслабленно бродила по шхуне, за штурвалом стоял Харс, и лицо его не выражало ничего хорошего. Удивительно, что он даже не использовал попыток разогнать всех по местам и как следует огреть неудачно пробегающего, плетью. Настоящий Квартирмейстер! Но я предпочитаю называть его старпомом. Это, совершенно не подходящее для пирата, название должности, режет уши всем новоприбывшим. Однако, меня мало волнуют мысли этих грязных собак. Хорошее отношение они явно пока не заслуживают... Я подпер кулаком щеку и воспоминания веером распахнулись перед глазами.
Часто заморгал. Не стоит сейчас уподобляться прошлым... Однако один урок наставника всё же застрял в этой больной голове.
Тот гласил о Мире и уважении к окружающим. Он утверждал, одним своим существованием, о том, что каждый , будь то- портовая шавка, достойны лучшей жизни. В этих учениях, мы всегда старались оспорить мастера, ибо не понимали, как недостойный, может иметь право на любовь. Любовь женщины, любовь окружающих, любовь Создателя. И отчего убийца вдруг захочет этой любви? «Захочет» - говорил учитель. - «Лишь покажите ему - что это такое».
- Ещё чего... - я нервно хмыкнул. - Признаваться команде в чувствах? Вздор! Они хотели прикончить меня! Затевали бунт! Но не убили... - руки потерли лицо, оттягивая кожу.
- Ох-х, глупцы, а какая была этой ночью возможность. Капитан корабля лежал посреди палубы и раздольно обнимал небо, а после, под ним же, и коротал часы, даже не сменив позы ног... И тут меня осенило. Я всё так же, сидя в роме, безвольно разглагольствую о собственной кончине и достоинствах новой команды...
Резко встал. Развернулся на пятках и, отчеканивая шаги, словно вновь в сапогах, прошагал к борту. Мы шли по знакомым водам. Значит, вчера либо все дружно перепили, либо из предполагаемой дыры всё же есть выход. Впервые за двадцать лет пиратства, моя голова запрокинулась к лазурному верху.
- Спасибо... - сказал я словно кому-то. И тут же осёкся. Не стоит даже начинать. Ведь знаю, что нет резона в этой благодарности, как не было и в тех словах в башне, когда я согласился на сделку с пиратами, трусливо спасая никчёмную жизнь.
- Доброе утро, капитан! - мимо меня, пошатываясь, прошел пьяный канонир. Следом за ним из грузового трюма вылез юнга, он третьим шагнул из строя, не робея от моего давящего взгляда и холода речей. Мальчонка был изрядно потрёпан: на голове красовалась женская шляпа с ободранными перьями, а на узком плече повис тонкий корсет, в лентах которого его ноги косой заплетались и не давали ровно идти. Спустя пару мгновений, эта лыбящаяся рожа встретилась с грот-мачтой, и парень развалился рядом с моим ромовым озерцом, в котором, давеча, я провел целую ночь.