Семен недоуменно посмотрел на меня.
— Живей! — заорал я, и весь персонал выскочил из операционной. Семен закрыл дверь. — А его нужно перенести!
Переложив парня на каталку, мы отвезли его в морг в соседнем корпусе.
— На улице небезопасно, — Семен смачно затянул сигарету около входа в госпиталь.
— В здании тоже, — сухо заметил он.
— И все же лучше возвратиться.
Выкинув окурок, мы зашли в здании.
Разрывающийся бетон имеет свой крик, это я усвоил на всю жизнь. Его ужасный рев настолько рванул мои перепонки, выдернув меня из реальности, что я не сразу ощутил, как оказался под плитой. Звенящий звук сверлил меня, приносил ощущение хаоса и невозможности противостоять. Когда шум в ушах стал немного утихать, бессилие уже поглощало мою плоть. Вначале не слушались пальцы, затем туловище. Я видел кровавое месиво в том месте, где должна быть моя нога. Собрав остатки сил, я крикнул Семена. Во время взрыва он был рядом…
Я не знаю, сколько времени я пролежал там, но они нашли меня. Семен был жив. Повернуться я не мог, но слышал его приободряющие слова. Мой взгляд был устремлен только на ногу. Запах известки и гари.
Затем они как- то освободили меня. Пыль все еще витала, словно в здание пустили сгусток тумана. Наконец- то я не думаю о себе. Голос становится тише. Наступает молчание.