Никита переглянулся с Катей:
— Будем надеяться. Выбор в любом случае у нас невелик.
— А кто же… кто перенастроит этот самый металлоискатель? Он же там, в усадьбе? Его же надо разбирать по винтам.
— Ну не зря же мы внедрили к Салтыкову некую охранную фирму «Страж», — Никита усмехнулся. — Среди «стражников» не только телохраны найдутся, но и… хакеры, компьютерщики.
Мещерский покачал головой.
— А моя задача? — спросил он.
— Ты своим родичам помочь хочешь? — спросила Катя.
— Ну конечно! Почему только родичам — я всегда за правое дело, обеими руками. Что я должен делать?
— Я попросил бы тебя быть там, в Лесном, когда они возобновят работы, когда начнут обследовать фундамент павильона. И тебе придется быть там одному. Катя туда больше не поедет, — сказал Никита.
— Из-за этого Волкова, да? — спросил Мещерский. — Я знаю, Катя мне сказала, он ее опознал как сотрудника милиции.
— Это мой прокол, я об этом должен был в первую очередь думать, но… вот голова, вот порог, рубите, — Никита развел руками. — Больше мы на такие ошибки права не имеем.
— Я понял, — Мещерский вытер вспотевший лоб. — Ладно, если вы так решили, я согласен, давайте рискнем. И все-таки, ребята, это так странно… Вы что же думаете, этот параноик нападет на свою последнюю жертву прямой там, у раскопа, на глазах у всех?
—Он не камикадзе, — ответила Катя. — Может быть он и правда не совсем нормален, но он не камикадзе. Он будет стеречь удобный момент, так же как стерег его раньше. Но в любом случае — я в этом уверена — он пойдет на все, чтобы выполнить последнее условие заговора на кровь. Тем более после того, как он сам, с нашей по мощью, убедится, что бестужевский клад — не легенда, не миф.
— Этот чертов клад — и миф, и легенда, и чушь полнейшая, но… — Мещерский махнул рукой. — Была не была, рискнем. Раз нет другого способа, попробуем этот паранормальный. С вами все равно ничего более реалистичного не придумаешь, — он усмехнулся. — Я согласен.
Глава З1
ЗОЛОТО
Земляные работы в Лесном возобновились однажды, промозглым ветреным осенним утром. Роман Валерьянович Салтыков сам позвонил Мещерскому, пригласил к себе. Голос у него был бодрый, энергичный — жизнь Лесном постепенно возвращалась в привычную колею.
— Да я не знаю, смогу ли я приехать, дел невпроворот, — начал было по телефону отнекиваться Мещерский. Ему хотелось проверить — станет ли Салтыков настаивать.
— Очень тебя прошу, пожалуйста, приезжай. Видишь ли, Сережа, я опять оказался в несколько затруднительном положении, — замялся Салтыков.
— Из-за раскопок? — спросил Мещерский.
— Нет, при чем тут раскопки? Видишь ли, какое дело… Я по твоему совету позвонил Аннушке. Ты знаешь — она не живет дома, оказывается. Вроде обитает у какой-то подруги. Я ее поймал по мо6ильному телефону. Мы объяснились. У меня сразу от сердца отлегло. Она удивительная женщина, Сережа. Я говорил это и буду повторять, покуда я жив, — она настоящее сокровище, только вот я, к сожалению, этого сокровища недостоин, м-да… Я был растроган до глубины души, но знаешь, я никак не ожидал, что она.
— Что случилось? — не на шутку встревожился Мещерский.
—Я думал, что разговором все и закончится, уладится, — Салтыков вздохнул. — Но Аня захотела увидеться со мной. Она намерена приехать в Лесное. А тут Алексис… Умоляю тебя, Сережа, приезжай, выручи меня в последний раз. С тобой мне будет гораздо спокойнее. Заодно и посмотришь, как мы будем фундамент павильона вскрывать. Особой сенсации не обещаю, но вдруг, кто знает?
И в Воздвиженском отделении милиции, где в присутствии Колосова, Кулешова и Кати обсуждались последние нюансы предстоящей оперативной комбинации, и по дороге в Лесное, куда он уже ехал один, на своей машине, но под прикрытием, Сергей Мещерский размышлял об этом своем разговоре с Салтыковым.
Они были заняты поисками убийцы, только об этом одном и думали, только об этом и говорили, искали, терялись в догадках, а Салтыков, выходит, в это же самое время беспокоился и переживал совсем по другому поводу. Как бы ему снова не попасть в любовные жернова, как бы не опростоволоситься! Что же это — беспечность, легкомыслие или же расчетливое лицемерие, хорошо продуманный обман? И вместе с тем Салтыкова было больно и нестерпимо подозревать в чем-то плохом и недостойном. Это было равноценно оскорблению всего самого дорогого — семьи, рода, общих предков, фамильной гордости, чести, памяти.
В Лесном идя по аллее к Царскому пруду, Сергей Мещерский старался не выдать своего смятения. Он помнил: он под прикрытием, за ним наблюдают. Где же тут в парке Никита Колосов и его команда разместила эти самые камеры скрытого слежения? В дуплах старых лип? Или в вороньих гнездах? А в глупый, наверное, у него сейчас вид со стороны…