Репнин унижает короля:
Эрнест Гонтерин Гольц, бывший камердинер двора Августа III, подал заявление о занятии поста "секретаря по иностранным интересам" при дворе Станислава Августа, но отказался от данной чести, став свидетелем сцены, о которой так потом рассказывал:
"Я должен был стать во главе кабинета Станислава Августа. На одном из балетов князя Репнина, российского посла, я встал возле круга танцующих кадриль, в котором вторую пару вел Репнин с княгиней генеральшей Чарторыйской (...). Король ошибся фигурой; Репнин стал его поправлять, но с такой издевкой, со столь непристойной фамильярностью, что когда поворачивал его без какого-либо почтения, подмигиванием и смешками дамам желал, чтобы все видели, как тот для него мало чего значит. Король то ли этого не заметил, то ли настолько был занят собой и танцем, что по знаку своего учителя подскакивал и с театральной грацией подавал танцующим в цепочке. Этот вид меня настолько возмутил, что я сказал себе: "Ни за какие в мире сокровища не стану я служить этому коронованному ничтожеству". (Из "Воспоминаний" Каэтана Кожьмяна).
Репнин рассказывает анекдот про короля:
Когда Понятовский, Игельстрём и Репнин встретились (вечером 13 октября 1767 года) в доме госпожи Люльер, чтобы оговорить "успокоение" епископа Солтыка, песик хозяйки, болонка, проявляет безразличие к королю, зато заискивающе жмется к Игельстрёму (хотя оба они являются любовниками госпожи Л., Игельстрём посещает ее гораздо чаще). Видя это, Репнин в сторонке насмехается над монархом, говоря Игельстрёму:
- Нет ничего более опасного, чем маленькая болонка. Граф Горн, шведский посол, говорил мне когда-то, что женщинам, которых любил, дарил прежде всего маленькую болонку, чтобы та в сое время уведомила его своим поведением, что кто-то находится в большей милости. Оказывается, это срабатывает!
Репнин насмехается над королем:
Когда однажды, во время приема при дворе, все спрашивали друг друга, чем бы кто занимался ради пропитания, если бы утратил свой пост, и когда звучали различные ответы, а король не знал, что ему сказать, Репнин заметил:
- Станьте танцмейстером! (истинное высказывание).
Репнин насмехается над поляками в присутствии короля:
- Ну да, у вас, поляков, ужасное моральное разложение. Вас надо бы всех наладить!
РЕПНИН – ИЗАБЕЛЛА
Эскиз начала их романа:
Несмотря на то, что в объятия царского посла ее подталкивал ее любовник, король, а так же ее семейство – Изабелла Чарторыйская довольно долго сопротивлялась этому. Когда Репнин, исполняя приказ, отданный Сальдерном, попробовал нанести ей визит, она ответила ему (не лично, а через свою камеристку), что не может его принять, так как у нее болит голова. Но потом, наконец, она сдалась, и Репнин, уже после того, как овладел ею – влюбился в Изабеллу "ни на смерть, а на жизнь", просто сошел с ума от любви.
Диалог при их первой встрече:
Изабелла: - Мне приказали отдаться вам, сударь.
Репнин: - Очень интересно, сударыня.
Изабелла: - Что же в этом интересного?
Репнин: - Мне было приказано сделать то же самое.
Диалог во время их прогулки по Варшаве, перед первой совместной ночью:
Изабелла: Варшава город любопытный, но Париж более интересный.
Хотелось бы быть одной ногой в Варшаве, а второй – в Париже.
Репнин: - Мне бы тогда хотелось быть в Эрфурте...
Их сын:
14 января 1770 года Изабелла родила сына, Адама Ежи Чарторыйского. Отцом был Репнин (тогдашняя сплетня гласила, что муж Изабеллы, Адам Чарторыйский, приказал отослать новорожденного во дворец Репнина в украшенной цветами корзинке). Одна из особых ироний судьбы в истории Польши является то, что человек – символ польского патриотизма и антироссийского сопротивления в XIX столетии, многолетний лидер Великой Эмиграции, князь Адам Чарторыйский – был сыном российского посла, человека, который грубо поработил Польшу.
Воспоминания Изабеллы:
Откровения Чарторыйской относительно ее связи с Репниным отметил в своиз мемуарах князь Лозун. Она лжет, говоря, что отдалась Репнину из благодарности, поскольку тот защитил ее семью от царских репрессий (в действительности же, она отдалась ему раньше); все остальное является правдой:
"Князь Репнин влюбился в меня, но был плохо принят. Беспорядки, вспыхнувшие в моей несчастной отчизне, вскоре дали ему возможность доказать, как сильно я была ему дорога. Мои родственники и мой муж, неустанно противясь ее вле, навлекли на себя ужасный гнев императрицы. Князь Репнин получил приказ отнестись к ним с наибольшей суровостью. Чарторыйские не изменили своего поведения – но, тем не менее, никогда они не были за это наказаны. Императрица, разъяренная за то, что ее приказы не были исполнены, приказала князю Репнину посадить Чарторыйских в тюрьму и конфисковать их владения. Екатерина заявила, что князь собственной головой ответит, если не исполнит тех распоряжений. Князья Чарторыйские были бы погублены, если бы у великодушного Репнина не хватило бы в тот момент отваги – он не выполнил приказ. Я считала, что моей обязанностью является вознаградить столь большое пожертвование; хотя я и отдавалась из благодарности, тогда считала, будто бы поддаюсь порывам сердца. Вскоре я стала единственным сокровищем, что осталось у князя Репнина. Он потерял должность посла, жалование и милости императрицы, и у него, которого до сих пор своей расточительностью удивлял Польшу, остался лишь скромный доход на содержание".