Даяна росла в семье влиятельных людей, но ничего не знала о понятии «семья».
С самого детства девочку приучали к честолюбию, прививали амбиции, учили просеивать меньшинств от знати и вдалбливали в голову одну несложную истину: «Пешка угрожает королеве матом. Королева до мата не опускается». Словом, полировали драгоценный камушек в надежде получить алмаз и даже подыскали подходящего ювелира, но Даяна никогда не испытывала симпатии к напыщенному соседскому мальчишке – Агриппину. Он был трусом, вредным задирой и очень высокомерным, а девочка так устала от тщеславия. Ей хотелось другой жизни. Той, которую она видела по телевизору, в новостных выпусках; которую наблюдала из окна машины, когда водитель отвозил её на уроки французского или фортепиано.
Дети из бедных семей казались ей по-настоящему счастливыми, когда возились на разгромленной площадке. Их веселил ржавый турник, верёвка с ручками и даже наполовину сдутый мячик, на безмятежных лицах ребят сияла искренняя улыбка, в то время как Даяну не радовал ни кукольный домик с конюшней, ни интерактивный робот с многочисленными функциями. Ей хотелось с разбега прыгнуть в лужу, погоняться за бабочками с пакетом, порвать новое платье, перелезая через забор, а потом с опаской идти домой, ведь родители будут ругаться. Правда в том, что родители приходили в ярость, только лишь узнав о желаниях дочери, отчего та зарыла их глубоко-глубоко внутри, заглушила игрой на фортепиано, заговорила корявым французским и со временем совсем отпустила.
Так шли годы, и с каждым новым днём крошка Ди всё больше превращалась в настоящую принцессу Даяну. Светские мероприятия, банкеты, посещение театров, вокальные соревнования, верховная езда, нередко смотрины – сумасшедший график, но даже он стал по душе. Она привыкла, считала это нормой и уже не грезила мечтами о жизни за ажурными воротами. Больше того – остерегалась её. «Дикари! Варвары! Плебеи!» – не раз выражался Эрик, подразумевая людей извне, чем сильно пугал девочку. Запретная зона стала для неё запретной по собственному желанию.
Тогда Даяна признала одно королевство и ничего не хотела знать о другом.
#чудесаслучаются
Неприметная Мила была дочерью двух закоренелых простолюдинов, но, как оказалось, очень фартовых. Когда девочке стукнуло восемь, её родители получили огромное наследство от далёкого родственника по линии матери, имя которого они до сих пор не припомнят. Жили «плебеи» скромно, в забытой богом деревне, где главным способом выживания считалось ведение скотоводства да хождение по шабашкам, а когда узнали о свалившимся на голову наследстве, то на радостях, без капли жалости перебили все одиннадцать голов и устроили настоящий праздник для местных пенсионеров. Тогда их проводили в новую жизнь, наблюдать за которой прежде доводилось только по телевизору, да в замызганное окно пригородного автобуса.
«Еловая падь» сразу же пришлась по вкусу семье Шестаковых, ибо заметно разнилась с поганой «Кучелиновкой». Здесь и дома другие, и люди, земля вручную вымыта, а озера во дворы перенесены – всё так, как обещал дядя диктор по радио, даже лучше. Шестаковы быстро обжились, приоделись в импортные тряпки, поправили осанку и через год уже ничем не отличались от местной богемы, выдавал лишь только говорок, но соседи закрывали глаза и на это, ведь приезжие были наивны и по глупости своей щедры. Расставаться с лёгкими деньгами несложно, отчего счета деревенских миллионеров опустели слишком быстро, за каких-то пару лет. Тогда отец Милославки подумал и выкупил ближайшую ферму неподалёку от посёлка. С коровами да курами. Бизнес сразу же пошёл в гору, будни заиграли новыми красками, ибо пост животного короля занял человек наученный, так сказать, к лотку приученный.
Сама Мила была девочкой невзрачной, подводила сутулая походка, выдавала нищенская худоба, нос не аристократический, с горбинкой и веснушками, а ещё привыкшие к жёсткой родниковой воде волосы всё никак не укладывались в красивую причёску, отчего в сердцах остригла их по острые плечи. В целом, во внимании девчонка не купалась, хоть и достойных женихов на посёлке было пруд пруди. Часто грустила по неприятному поводу. Целыми днями листала глянцевые журналы, слова заморские учила, а в дни душевной депрессии огурцами веки закрывала, но ухажеров так и не прибавилось.