Коев посмотрел на раскрасневшееся от возбуждения лицо Доки, на его руки, все еще сильные мужские руки, и невольно пожалел, что не был тогда с ними. Какую бы книгу мог «тиснуть» о преследовании банды! Но ничего не поделаешь. Каждому, как говорится, свое…
— А я, Дока, — заговорил Коев, — сперва вроде без серьезного умысла заинтересовался тем случаем со Спасом и Петром. Ну и Старым…
Дока удивленно поднял глаза.
— Захотелось разобраться в мистерии с убийством парней. Уже успел кое с кем встретиться, поговорить. Вот и тебя разыскал. Думается мне, доберусь все же до истины. Такое предчувствие, будто нащупал кое-какие нити. Кроме того, тебе я могу признаться, мучает меня вина перед Старым. Мог бы в свое время вмешаться, похлопотать, однако ничего не предпринял.
— Хорошее ты дело затеял, — одобрительно сказал Дока. — Очень важно выяснить, как такое могло случиться.
Коев пересказал с кем и о чем он говорил, поделился своими сомнениями и догадками.
— В документах, что мы тогда нашли в полицейском управлении, да и во всех других не оказалось ничего, за что бы можно было ухватиться, — посетовал Дока. — Ты, конечно, помнишь, в каком они беспорядке были разбросаны в кабинете Шаламанова. У нас тогда сложилось такое впечатление, будто они второпях расшвыряли все как попало. Но ничего подобного. Позже выяснилось, что это представление с бумагами они продумали в тонкостях, до самых незначительных мелочей. Нам поначалу, по молодости лет, все было яснее ясного, как дважды два — четыре. На поверку же вышло как в том анекдоте, что не всегда дважды два — четыре, судя по тому, даешь ты два раза по два или берешь. Даешь, так и трешкой обернуться может, а берешь, то и пятеркой. В общем, провели нас коварные шакалы, на удочку поймали, приманив парой заявлений, и пошли потом расследования, наказания.
— Хочешь сказать, пыль в глаза пустили, по ложному следу направили?
— Вот именно. Ловко от главного увели. Своих, мол, как следует трясите, там и предателя найдете. А мы и рады стараться, думая, что Спаса и Петра выдал человек, знакомый с инструкцией партии о массовизации партизанского движения, а такой может быть только среди своих. Лбы-то широкие, да мозгов не хватало…
— Потом и Старого исключили из партии…
— Да разве только его одного?.. Масса невинных людей пострадали. Взять хотя бы связного из центра. Он со Старым встречался. А потом как сквозь землю провалился. Видать, в канун Девятого взяли его, и с тех пор поминай как звали. Словно испарился.
— Мне довелось его видеть, — в задумчивости произнес Коев.
— А мне нет. — Дока подозвал официанта и попросил принести пачку сигарет БТ. — Так ни разу и не увидел, даже не знаю как выглядит. Да и знал ли его кто-нибудь еще, кроме Старого? Исчез человек, как земля его поглотила.
Вместе с сигаретами официант принес и ужин: салат из сладкого перца, отварной язык, жареное на решетке мясо, и кувшин красного вина. Дока знал толк в еде. Как видно, был он здесь своим человеком, потому как официант подавал ему отменные блюда, ни о чем не спрашивая. Только посоветовал отведать парной печеночки, мол, сегодня подвезли. Дока уплетал за обе щеки. «Жителям провинции только дай поесть в свое удовольствие, — снисходительно подумал Коев, — ни тебе лишние калории, ни холестерин им не помеха».