«5.III.1943
Снова пролетали американские «крепости». О. и М. спрашивали, какое решение принято. Видно будет. Жду Ш.».
(Коев еще раз прочитал запись. «Жду Ш.» Следовательно, Старый знался с Шопом. С Шопом или Ш. Одно и то же лицо. Шоп… Дядя звал его Шопом, вспомнил он слова Коны. Выходит…)
«6.III.1943
Был в Остенове, Габыре и Милеве. Встретился со старыми знакомыми. Хотел подняться в горы, однако наткнулся на полицейский патруль. Один остеновский пастух сказал мне, что не так давно там было сражение. Подтянули войска. Но кто с кем дрался — не знает, только слышал, как весь день и всю ночь грохотали пушки. Одного курсанта тяжело ранило, и его перенесли в загон для овец, там он и скончался. Ходят слухи, будто охотились за парашютистами, так оно или нет — не знаю. Во всяком случае однажды ночью какой-то лесничий увидел в лесу вооруженных парашютистов и сообщил в общину. День-два спустя лесничего нашли в лесу мертвым. Пристрелили…»
«7.III.1943
…У меня плохое предчувствие. Многое не могу объяснить. Кажется мне или на самом деле… (неразборчиво)… снова пошли провалы».
«8.III.1943
Решили с О. и М., чтобы я подал заявление на должность сельского старосты. Если назначат, то можно будет держать постоянно связь с партизанскими отрядами и базами…»
(У Коева потемнело перед глазами. Значит, это Петр и Спас уговорили его подать заявление. Вот о чем он молчал. Их не стало. Кто мог подтвердить, что они знали об этом? Делились ли они с кем-либо? Указание такое было или они сами решили?)
«9.III.1943
Ш. принес радостную весть. Все улажено. О. и М. сам передам…»
«10.III.1943
Третью ночь не смыкаю глаз. Засыпаю только на рассвете. Все мне кажется, будто за мной следят. Буду описывать все свои сомнения… (неразборчиво)… Только К. знает, где я прячу свои записки…»
«11.III.1943
Провал. Из округа приехал один негодяй. Без разрешения нельзя покидать город».
«12.III.1943
Нужно бежать, но куда? Придет Ш. Я нужен здесь…»
«13.III.1943
Вчера меня арестовали. В управе было еще несколько парней из окрестных сел. Били их смертным боем. Допытывались, с кем поддерживаю связь. Временно меня выпустили. Завтра встречусь с О. и М. Место оговорено. Как-нибудь проберусь днем, когда за мной меньше следят. Нужно им сказать, чтобы готовились. Уйду с ними… Может статься, что больше никогда не вернусь…»
Вот оно что… У Коева на душе стало легче. Все-таки дознался. Он стал уже спокойнее перелистывать страницу за страницей, вчитываясь в каждую строчку. В самом конце дневника шли отрывочные записи, без даты, сделанные словно наспех.
«…Город потрясен. Трупы их бросили перед управой с дощечкой на груди — «Враг Болгарии»… (неразборчиво)… Участились аресты. Раскрыта подпольная организация в гарнизоне. Шесть человек будет судить трибунал. Двоим удалось бежать. Их окружили в мельнице… Они покончили с собой… На следующее утро и их тела лежали перед зданием управы…»
Коев все листал и листал.
«Тщетно пытаюсь понять, кто же предатель… Не успокоюсь, пока не раскрою… (неразборчиво). Напал на след, а вдруг ложный? Что если очерню невинного человека? Совесть не позволяет…»
Дальше были вычерчены какие-то абсолютно непонятные знаки. В знаках — буквы. От напряжения у Коева даже в глазах зарябило. Еще говорилось о снимке.
«Исчез Человек в черной шляпе… Сохранить снимок. Любой ценой!»
В конце шла запись, сделанная уже после войны.
«Человек в черной шляпе. Шоп, и есть…»
Коев почувствовал, как под ногами разверзается земля. Неужто… Кошмар какой-то! Нет… это ведь… Нет!..
Первое, что механически проделал Коев, — набрал номер Пантеры. На другом конце провода он услышал голос Эли, сообщивший, что Пантеры нет. Коев назвался. Секретарша пояснила, что товарищ подполковник ушел вместе с майором Аврамовым и капитаном Митевым. Кажется, они уехали куда-то за город. Коев поблагодарил и сказал, что позвонит попозже…
Непослушными пальцами он достал сигарету, закурил, жадно затянувшись. Быть того не может! Как он жаждал найти развязку, а она оказалась столь простой. В памяти всплыл тот мартовский день, когда к ним впервые пришел Человек в черной шляпе. В то время один его дружок, проказник и мастер на все руки, купил у немецкого солдата какой-то ящичек, аппаратик для снимков, который к удивлению окружающих даже щелкал. Марин тогда снял отца и Человека в черной шляпе. Долгие годы карточка хранилась у них дома. Интересно, где она теперь? Коев торопливо обулся, натянул плащ и почти бегом отправился в отцовский дом…